Как мы меняемся (и десять причин, почему это так сложно)

Маленькие дети полностью зависят от родителей. Эта зависимость, выраженная потребностью в заботе и защите, определяет взаимоотношения «родитель – ребенок». Родители изо всех сил заботятся о своем чаде, а оно тянется к ним, чтобы расти в безопасности, и все это происходит в силу одной эмоции: любви. Но вот в чем фокус: задача родителя – помочь ребенку достичь независимости, при которой он перестанет демонстрировать поведение, ассоциирующееся с родительской любовью. Любовь, которая определяет отношения «родитель – ребенок», всегда продиктована потребностями и их удовлетворением, опасностью и защитой от нее, развитием и поддержкой на этом пути. Но конечная цель всего процесса – прекратить эту зависимость. Некоторым удачливым родителям и детям проще достичь баланса во взаимоотношениях, что позволяет отпрыску спокойно уйти и выстроить зрелые взаимосвязи с родителями, сочетающие независимость и привязанность. У многих это не получается. Большое количество детей, стремясь привлечь внимание родителей, апеллируют к силе отрицательных факторов (потребности, страхи, уязвимые места, недостатки). Я выбрал именно такой путь, когда впервые попытался обрести независимость.

Прошло очень много времени, прежде чем мне удалось выстроить взаимоотношения с родителями, не основанные на потребности что-то получить от них. Родители (дети времен Великой депрессии, один из них – с еврейскими корнями, сопутствующим историческим багажом и ранами, которые нанес наш своенравный мир) прошли долгий путь, чтобы разучиться машинально снабжать меня ресурсами или стараться защитить. В двадцать с небольшим лет, когда я жил в центре Лос-Анджелеса, не знал, куда податься, воображал себя художником и ничего из себя не представлял, мое поведение частично определял сплав любви и потребностей. В тот период мои проблемы и отсутствие прогресса были средством сохранить связь с родителями. Я не знал, получится ли у меня выстроить отношения с ними на другой основе, и боялся потерять важное ощущение, что они нужны мне.

Помню, как однажды я попал в аварию и родители провели час в дороге, чтобы поужинать со мной и утешить меня. Я был так рад получить их помощь и заботу – словно все вернулось на свои места, как и должно быть, я обрел равновесие, и мое психологическое состояние было лучше, чем многие месяцы до этого. Если бы я изменился, стал самостоятельнее, смотрел на дорогу и включал сигналы поворота, я мог бы не ощутить такое приятное чувство родительской любви и заботы.

Мое стремление не меняться и продолжать совершать ошибки, чтобы вовлекать родителей в свою жизнь, конечно, было ошибочным. Но все мы в разной степени подвержены этой тенденции. Заглушая внутренний голос, взывающий к осторожности, мы понимаем, что чем меньше мы падаем, тем реже испытываем успокаивающее ощущение, что нас поддерживают. Во взрослой жизни мы переносим желание испытать чувство защищенности и заботу окружающих во все виды отношений: с друзьями, коллегами по работе и особенно в личную жизнь.

Эрих Фромм писал: «Незрелая любовь говорит: “Я люблю тебя, потому что ты мне нужен”, а зрелая: “Ты мне нужен, потому что я люблю тебя”»[170]. Чем более зрелая у нас любовь, тем сильнее мы ощущаем ее как нечто, от нас не зависящее. «Как ни странно, но умение быть одному является условием способности любить», – отмечает Фромм. Но «быть одному» не так просто, и мало кто способен чувствовать себя полностью комфортно в этом состоянии. Мы часто жаждем незрелой любви.

Обеспокоенность собственным одиночеством и ответственностью – основная сдерживающая сила в процессе любых изменений. Если вы понимаете, что преобразования заставят вас чувствовать себя более одиноким и вы будете занимать меньше пространства в сознании других людей, тревога усиливается. Как же сочетать боязнь одиночества с потребностью в дружеских и родственных связях? Один из способов – ничего не менять, и вас продолжат узнавать.

В каждом из нас сидит двадцатилетний юнец и «профессиональный пациент», мечущийся между незрелой любовью, которая берет, и зрелой, которая дает, потому что все мы всегда боремся со своим одиночеством. Нас очень прельщает мысль послать сигнал о том, что наступил кризис и мы столкнулись с проблемой, чтобы ощутить умиротворяющее чувство, будто нас запеленали, качают и шепчут: «Ты не одинок». Признаки вашего бедственного состояния больше привлекают внимание окружающих, чем успехи, и притягивают любовь, не связанную с вашими личными качествами. Напротив, ее источник – отсутствие вашей деятельности.

Когда вас утешили после падения, вы можете выбрать удобную и безобидную позицию ребенка под опекой, зависящего от решений окружающих. Вас накормили, согрели, укачивают, глядя с любовью, и вы блаженно засыпаете – чего еще желать?

«Не могут вылететь из гнезда»