Как молоды мы были

Всех собирал у себя режиссер…
(Существовала такая традиция.)
«Будет в концерте аншлаг, полный сбор!
Очень успешно прошла репетиция!»

Нет больше зала «Россия» у нас.
Зал уничтожили вместе с гостиницей.
Выполнен чей-то секретный указ, —
наше искусство уже не поднимется.

Сцена и рампа уже снесены.
Кончилась ваша концертная вотчина.
Кончились песни великой страны.
С музыкой всей вашей будет покончено!

Песни России сравняли с землей.
Всех победили лихие тусовщики.
Только припомните, – боже ты мой! —
сколько здесь было родного, всеобщего…

Здесь на подмостках жила красота.
Людям искусство здесь было подарено.
Здесь вспоминали героев Труда,
пели о Родине и о Гагарине…

Велено эту чуму прекратить.
Правду пущать на подмостки не велено.
Временно правда могла победить,
да все искусство российское временно!

Голос попсы на планете окреп.
Велено жить лицедеям по-новому.
Здесь мы воздвигнем роскошный вертеп.
Финиш придет беспределу духовному!

Люди реальностей дня не учли.
Средства на снос и разврат увеличены.
Если «Россию» в кавычках
      снесли,
смогут прицелиться и к незакавыченной.

Быстро с небес опускаемся вниз.
Нашей культуре грозит инквизиция.
Это пока что
      не бенефис,
это пока что
      еще репетиция.

«Неправда, что нынче поэзии нету…»

Неправда, что нынче поэзии нету,
что с уходом Андрея пришел ей конец.
Просто нынче у нас не читают поэтов
и полно не лиричных, а практичных сердец.

Новый миропорядок установлен юнцами.
Прагматизм беспощадный
      вместе с ними вершим.
Объясненья в любви хороши
      в наши дни не стихами,
а счетом в сбербанке, пускай небольшим.

Интернет открывает простор дилетантам.
Правда, в книгах иных, что пока издают,
есть отдельные строчки, что согреты талантом,
есть любовные песни, что и нынче поют.

Но когда эти книги теперь открываешь,
пробирается к сердцу невольная дрожь, —
поражаешься,
      скольких поэтов не знаешь,
да и тех, кого знаешь —
         не узнаешь.

«В отечестве пророков нет…»

Памяти Ю. Силантьева