Как холодно в земле

Маркби поморщился. Гораздо больше исчезнувшего прораба его заботил неопознанный труп. Совсем скоро ему предстоит докладывать начальству, почему они до сих пор так ничего и не выяснили. Из затеи с расклеенными повсюду фотографиями покойного до сих пор ничего не вышло. Но у кого в крупном порту есть время разглядывать лица случайных прохожих? Остается, конечно, надежда на Лондон, где покойник сел на поезд. Пока оттуда никаких сведений не поступало. Но опять-таки что такое для коллег из столичной полиции один человек, пропавший без вести? К тому же покойник, который обнаружился где-то в глуши, вдали от сферы их влияния?

Маркби нетерпеливо посмотрел на часы. Словно откликнувшись на его призыв, рабочий перевернул жезл с зеленым светом. Но радоваться было рано. Едва поток машин преодолел один сложный участок, как все снова замедлили ход. Маркби все больше волновался. Он выехал заранее, но, если так будет продолжаться и дальше, на совещание он опоздает. Старший инспектор включил радио и был вознагражден: автомобилистов предупреждали о пробке на дороге и советовали выбирать обходные пути. В самом деле, через полкилометра можно свернуть на проселочную дорогу. Обычно объезд отнимал больше времени, но сейчас… Маркби решил рискнуть. Вполне возможно, он даже немного выиграет время. Машины впереди продвинулись на пару сантиметров. Надо срочно что-то решать! Доехав до съезда с шоссе, старший инспектор свернул с переполненной главной дороги и с облегчением покатил по проселочной, которая, извиваясь, убегала вдаль между полями.

Как ни странно, лишь немногие смельчаки последовали его примеру. Может быть, дело в том, что об объезде почти никто не знает? А ведь по проселочной дороге можно не только беспрепятственно передвигаться! Какие красивые виды открываются из окна! Вот с неба камнем падает ястреб-перепелятник — наверное, заметил жертву в зарослях травы всего в нескольких метрах перед машиной. А по дальнему полю галопом мчатся лошади. А вот целый ковер из желтых нарциссов — видимо, их выращивали специально к Пасхе. Маркби испытывал огромное искушение остановиться и полюбоваться красотами природы, но преодолел соблазн.

Его уверенность и стойкость себя оправдали. Старший инспектор прибыл в пункт конечного назначения на три минуты раньше срока, довольный тем, что вовремя свернул в поле, иначе до сих пор полз бы в пробке по шоссе. Входя в управление полиции, он услышал, как часы на церковной башне бьют одиннадцать раз. Радость оттого, что он успел вовремя, снова оказалась недолгой: за одно утро ему предстояло получить несколько серьезных ударов.

— А, Маркби! Садитесь! — с невинным видом воскликнул суперинтендент Маквей. — Как доехали? Не застряли в пробке? Вы как раз вовремя.

— Вовремя сообразил, — ответил Маркби. — Окружная, можно сказать, стоит. Я объехал по проселочной.

— Дорожные работы, наверное, — кивнул Маквей. — Долго они тянут! Правда, ремонт дорожного полотна не наша забота — не ваша и не моя.

Маркби не стал спорить с очевидным. Разумеется, не сверни он с шоссе, ему пришлось бы выслушать выговор за опоздание. Он сел на стул, который указал начальник, и без дальнейших предисловий принялся рассказывать о деле, ради которого сюда приехал.

— Сэр, по поводу трупа на стройплощадке… Пока успехов мало. Я еще не подшил последние материалы к делу, потому что последние обстоятельства вскрылись неожиданно, только что. Возможно, они не имеют к делу совершенно никакого отношения. — Он наскоро описал обстоятельства исчезновения Герси. — Пока у нас нет оснований заводить новое дело. Но Герси, судя по всему, человек педантичный. Его сестра очень волнуется. Естественно, все связанное со стройкой вызывает у нас интерес. Несомненно, Герси скоро объявится. Однако мне хотелось бы знать, где он и что делает.

— Очень, очень странно. — Маквей поерзал на стуле. Он был крупный мужчина — не толстый, просто массивный, под два метра ростом, с сорок пятым размером ноги. Маквей часто жаловался, что в наше время стулья стали непрочными — по крайней мере те, что попадаются ему. — Ведь Герси не показался вам приятным человеком? Он держится крайне недружелюбно.

— Очень недружелюбно, причем таким его считаю не только я, но и все остальные.

Маквей хмыкнул.

— В связи с его исчезновением возникает вопрос: может быть, он что-то скрывает? Хотя… у нас пока нет оснований считать его исчезновение подозрительным.

— Я почти уверен: Герси знает больше, чем говорит. Доказать свои слова ничем не могу. Просто нутром чую. Не сомневаюсь, если он что-то знает, он ни за что нам не скажет, потому что презирает нас. Но опять-таки не могу поклясться, что Герси известны какие-то сведения, имеющие отношение к делу, а если ему что-то известно, то сознает ли он, что обладает важной информацией. Надеюсь, вы меня понимаете.

— Прекрасно понимаю. Он не производит впечатления человека заторможенного, который туговато соображает?