Как испортить хороший текст. От кульминации до финала

Кулибин разработал небывалую конструкцию и с помощью грузов на верёвках определил поведение деталей. Действовать пришлось интуитивно: тогда не существовало науки о сопротивлении материалов и ещё не были открыты многие законы механики. Великий математик Леонард Эйлер позже подтвердил теоретические расчёты…

…но главное – конструкция выдержала проверку на практике. Кулибин построил модель моста, велел нагрузить её многими тысячами пудов железа и кирпичей и сам прогуливался из конца в конец пролёта. Так возникла легенда, популярная среди торопливых блогеров, – о мастере, который стоял под мостом во время испытаний.

Награды от британцев российский инженер не дождался, но показал, что незыблемые правила можно с успехом нарушать.

Конечно, не всем инженерам быть Кулибиными. Не всех инженеров человеческих душ посещают литературные озарения. Но если не стремиться к постоянному развитию, инженер сползает на уровень техника. Его могут продвигать коллеги – по правилам Эжена Скриба; он может получать почётные звания и премии, но не станет настоящим писателем. «Тень, знай своё место!» – говорил персонаж пьесы-сказки Евгения Шварца. В литературе работающих строго по правилам ждёт судьба тени.

Стремление к прогрессу не означает погоню за постоянной новизной. Об этом хорошо сказал актёр Донатас Банионис: «В искусстве надо искать не новое, а вечное. Если поменять местами пиджак и брюки – это будет ново, но глупо».

Автор может всю жизнь разрабатывать одну тему и удивлять читателя не новизной, а неожиданными поворотами сюжета, остротой конфликтов, парадоксами, кругозором, наблюдательностью, стилем и слогом, увлекательными историями…

Не надо писать по правилам, которые сдерживают развитие профессиональных писательских навыков.

Оригинальный пример опасности, скрытой в правилах, есть у Марка Твена. Герой рассказа «Знаменитая скачущая лягушка из Калавераса» зарабатывал на собачьих боях большие деньги. Его пёс пользовался одним и тем же приёмом:

⊲

Вцепится другой собаке в заднюю ногу, да так и замрёт. Не грызёт, понимаете ли, а только вцепится и повиснет, и будет висеть хоть целый год, пока не одолеет. Смайли всегда ставил на него и выигрывал, пока не нарвался на собаку, у которой не было задних ног, потому что их отпилило круглой пилой.

Правило не сработало. Пёс-чемпион, потрясённый нарушением привычного порядка, «отошёл, хромая, в сторонку, лёг на землю и помер».

Правила требуют безоговорочного поклонения авторитетам на пьедесталах с золотыми табличками. Пушкин – «наше всё», Лев Толстой – «глыба», Максим Горький – «буревестник революции»… На этот счёт весело прошёлся Ринго Старр, барабанщик группы «Битлз», который сидел за ударной установкой позади своих партнёров:

⊲

Вот вы вспоминаете «Битлз» как милых и симпатичных ребят, а мои воспоминания совсем другие. Для меня «Битлз» – три задницы. Потолще – Пола… ой, простите, сэра Пола. Тощая – Джорджа и самая вертлявая – Джона. Правда, эхо из зала доносило их музыку и до меня, и я должен сказать, что эти задницы писали отличную музыку.

Чрезмерная серьёзность делает авторитетов истуканами, а тех, кто им поклоняются, – персонажами, о которых писал Григорий Горин: «Серьёзное лицо ещё не признак ума, все глупости на земле делаются именно с таким выражением лица».

В 1946 году постановлением оргбюро ЦК ВКП(б) «О журналах ˝Звезда˝ и ˝Ленинград˝» чиновники запретили Анне Ахматовой и Михаилу Зощенко заниматься литературой. От советских писателей требовалось писать по правилам, а эти мастера писали по-своему, и в сравнении с ними правильные авторы выглядели убого.

Только через десять лет, в 1956-м, когда мрак на некоторое время рассеялся, Ахматова смогла во всеуслышание сказать: