Как я был волком

Старик встретил меня внизу, после прыжка на оставшиеся до земли полтора метра, когда лестница закончилась. «Земля» – сказано фигурально, на самом дела поверхность, которой коснулись ноги, состояла из каменных валунов. Как Фрист не развалился после столь жесткой посадки? Часто практикуется?

Ночь и плотная облачная пелена поглотили нас. Я ничего не видел, просто делал шагом за шагом, ведомый Фристом. Камни под ногами сменились травой. Трава вскоре стала вытоптанной, превратившись в пересекавшиеся тропинки. Одна из них опять вывела нас к горе, вознесшейся ввысь громадой, будто выплывшей из молока. Мы сошли с тропинки и некоторое время двигались вдоль горы по почти непролазным ухабам и впадинам. Наконец, Фрист остановился.

– Теперь запоминай. Впереди вход. Внутри развилка. Тебе второй ход слева. По ступеням вверх. Там направо. По коридору третий проем справа. Войдешь.

– Что я должен сделать?

– Войти, посмотреть, вернуться и рассказать, что увидел.

– Зачем?

– Ты хочешь жить?

– Глупый вопрос.

– Твой предыдущий вопрос тоже глупый. Выполни просьбу и проси чего хочешь.

– А если – сразу отпустить нас с Томой?

– Сразу? – Фрист поднял глаза кверху, на неразличимую из-за туманной завесы, но мощно светившую луну, которая, как я помнил, через пару дней станет полной. – Да. Можно.

– Сразу, как вернемся?

– Сейчас ночь. Завтра.

– Прямо утром?

Фантазия у меня взбурлила, сердце превратилось в скорострельный пулемет.

– Утром не получится, положение обязывает соблюсти распорядок. В течение дня. Но до вечера – обязательно.

– Обещаете?

– Слово правителя.

По-моему, Фрист был честен. Насколько может быть честен правитель.

Я грустно посмеялся над этим умозаключением. Но так хотелось верить.

– Сомневаешься? – понял он. – Зря.

– Поклянитесь жизнью. Если соврете, я вас с того света достану.

– Твои угрозы смешны, как и твое наивное желание во всем разобраться. Тем не менее, клянусь жизнью и положением, что в течение следующего дня отправлю вас домой. Теперь иди.

Старик обнял меня за плечи и подтолкнул вперед.

Как он и говорил, метров через десять в горе обнаружился вход, который внутри разветвился на четыре других: налево, прямо вверх, прямо вниз и направо. Здесь строители каменных переходов красотой не заморачивались, пол был обработан грубо, стены больше напоминали естественные пещеры. Лестничные ступеньки были кривыми, одна не походила на другую ни по размерам, ни по высоте, и все же в сравнении, скажем, с пещерой человолков, здесь чувствовалось, что естественные полости горы в течение поколений переделывались под нужды людей.

Осторожно ступая, я направился вверх. Ступеней оказалось много, я даже немного запыхался. Глазам предстал очередной каменный перекресток. С разных сторон доносились храп, скрип, сопение и запахи жилья. Я свернул в правый коридор. Пульс стал рваным и пушечным. Что меня ждет? Кого или чего боится Вечный Фрист, если не рискует зайти лично?

Правильный вопрос, насчет кого или чего. «Кого» – это одно, «чего» – совсем другое. Готов ли я к обеим вероятностям?

Ни к чему не готов. А ноги словно обрели независимость от остального организма, они упорно делали шаг за шагом, ставшие самостоятельными, ведомые надеждой на скорое избавление. «Глаза боятся – руки делают», – гласит известная поговорка. У меня дело делали ноги.

По обе стороны тянулись ряды проемов. Слева – темные, глухие, справа – с окнами, оттуда рассеянный свет падал кривыми прямоугольниками на пол длинного коридора, превращая его в гигантский гаишный жезл. Я ступил на светлый сектор и заглянул в комнату справа. Под окном, от стены до стены, – ряд циновок, уложенных на слой сена с возвышением под голову. Местные кровати. На кроватях спали укрытые простынями из мешковины девочки, одни безмятежно раскинулись, другие скукожились, поджав коленки или мило сложив ладошки под щеку. На каждой головке – по две косички, рядом с циновками на плетеных подставках аккуратно сложена одежонка. Люся говорила, что от мам девочки уходят в общежитие. Видимо, это оно и есть.

Через темный промежуток я двинулся к следующему проему. Любопытный нос не утерпел сунуться и туда.

Полный аналог предыдущего помещения, но более просторный, и кроватей-лежанок здесь располагалось больше. Проем окна, отправлявший мягкий свет в коридор, был один, как и в комнате, куда я заглядывал ранее, из-за этого углы оставались в полутьме. Там кто-то ворочался, одно покрывало откинулось, сонная девочка поднялась в кровати и опустила ноги на пол, собираясь встать.

Я отпрянул и прильнул спиной к стене. Если не приглядываться, меня не заметить. Но это если не пойти в мою сторону.

С другой стороны, из третьего проема, который интересовал Фриста, тоже кто-то шел в коридор. Топ-топ.

Вот так люди седеют.

Легкие шажочки с двух сторон приближались. Очертя голову я метнулся поперек коридора в противолежащее помещение, скрывавшее свое наполнение абсолютным мраком.

Оно сразу выдало себя запахом. Местный туалет. Вот же угораздило. Девочки, наверняка, пойдут сюда.