Как я был пособием

– Как тебе? – Марианна прокрутилась вокруг оси, как балерина.

Подвязанная вокруг талии бывшая праща после узелка уходила вверх, совершая второй оборот над грудью. По всей длине веревку по-дикарски обвешивали ряды коротких лиственных веточек, чья бахрома гораздо лучше скрывала тело, чем ниточки служанок Вечного Фриста.

Молодая дикарка глядела на меня гордо и восторженно:

– Нравится?

А кремень она под язык, что ли, засунула? Или проглотила? Конечно, со временем он снова к нам вернется, и новый способ переноски намного надежнее рта, но смущающий этап между переноской и добычей огня…

Не о том думаю. После глупых мыслей про кремень накрыло осознание, что теперь моя нагота вызывающа. Руки дернулись в стремлении прикрыться.

– Твой вид, конечно, жутко неприличен, – лукаво констатировала Марианна, похожая на елку из банных веников, – но я не буду возражать, если до первой возможности ты походишь так.

– Нет уж, я сторонник равноправия.

– Это как? – удивилась спутница новому слову.

– Ну…

Как объяснить идею равноправия царевне из царства матриархата, где мужчина приравнен к имуществу?

Совсем бдительность потерял. Царевна мне друг – пока, но у нее, к сожалению, есть язык, а у любого языка есть особенность: иногда он развязывается, как шнурок, и человек падает… то есть выдает что-то не к месту. Если выдаст обо мне в неправильной компании, то мой язык может оказаться у меня в… в общем, как говорили у меня во дворе, надо следить за базаром.

– Равноправие – это когда члены одной команды не имеют преимуществ друг перед другом, – соорудил я максимально нейтральное определение. – Мы же команда?

Лицо Марианны расцвело, глазки раскрылись бутонами в праздничном букете, мысли заблагоухали:

– Команда!

– У нас все поровну. Значит?

Царевна вытянулась во фрунт: ноги вместе, руки по швам. Два веера ресниц понимающе просигналили, сжавшись-разжавшись:

– Все должно быть одинаково, никто не должен чувствовать себя в обиде!

– Превосходно. Вывод?

– Э-э… снять! – Изящные пальчики взялись за свои юбкообразные конструкции.

– Стоп машина! Не вздумай! Правильный ответ – обеспечить тем же самым всю команду.

Мой вариант Марианне понравился, одновременно восхитив ее и опечалив.

– Будет сделано!

– Но веревку пополам не рвать, она еще пригодится. Нужно придумать что-то еще.

– Я знаю, что делать! Я тут видела…

Она опрометью бросилась к ближайшим деревьям. А я – к ручью.

Кстати, слово «машина», не удержавшееся за зубами, царевну не задело. Знает или пропустила мимо ушей? Выяснять, тем самым привлекая внимание, не хотелось.

Прекрасная дикарка вернулась нескоро. К тому времени у меня был накрыт стол: чай, едва не опрокинувшийся, когда я снимал его с полыхающего огня, разложенные на листьях горсточки непонятных для постороннего комочков и много всяких штучек на «шпажках» – зачищенных тонких веточках.

Глаза царевны выставили масштаб полтора к одному:

– Это… откуда?!

– Дары природы. Угощайся.

По-царски щедрый приглашающий жест удался на славу.

– Сначала – вот, примерь. – Марианна нетерпеливо протягивала мне веревочку, унизанную ветками – еще одну туземную юбку, такую же, как у нее самой. – Подними же зад, лентяй!

Она с удовольствием опоясала меня, скрепив конструкцию узелком.

– Теперь ты тоже похож на человека.

Я вручил ей берестяную миску.

– Пей чай, пока горячий. И рассказывай, откуда веревка. Самодельная, вижу, но из чего?!

– Кусачую траву знаешь?

– Крапиву?

– Так тоже называют. Я надергала ниточек с центральной хворостины, перекрутила, и получился тросик. Из кусачки столько всего можно сделать! Даже ткань можно, а потом – полноценную одежду.

– Надеюсь, не придется. – Только тут я заметил, что Марианна безостановочно чешет пальцы. – У тебя же, наверное, руки…

– Ага. – Царевна выставила вперед открытые ладошки. – Горят. Как щеки, когда ходила без одежды, и как попа до сих пор, после твоих спасательных работ.

Я помахал перед ее носом указательным пальцем:

– Сама просила!

– А ты рад стараться.

Не пойму: она возмущена или довольна?

– Но ведь сама просила, – укоризненно и уже не столь решительно напомнил я еще раз. – Хочешь сказать, что опять, как на озере: разрешила делать то, что хотелось мне?

– Не представляешь, как хочется ответить «да», – засмеялась Марианна. – Но я действительно согрелась. Даже чересчур.

Еще раз отхлебнув из берестянки, она блаженно закатила глаза, после чего резко придвинулась, а голос снизился до шепота:

– Ответь только на один вопрос. Тебе понравилось?

– Провокаторша. – Я легонько отпихнул ее, так, чтоб не упала и не расплескала чай. Но чтоб все поняла.

– Ты не ответил.

– Садись, ешь. Остывает.

– И все же. – Она плюхнулась на траву рядом с разложенными яствами. – Ой!

Юбка из веток оказалась со своими особенностями, и некоторые из особенностей отменно кололись.

В битве духовного, телесного и желудочного запросов пока выигрывал духовный. Есть хотелось неимоверно, но царевна, несмотря ни на что, терпеливо ждала ответа. Пришлось признаться.

– Я был зол на тебя. На то, что ты натворила. И что мы едва не погибли из-за твоей выходки. В общем…