Как я был пособием

Самое теплое место, как известно. Именно там профессионалы советуют отогревать подмороженные кисти. Возможно, мой поступок не был эталоном правил приличия, зато он работал, что намного важнее.

Я снова взялся за бледневшие перед глазами ноги царевны, тихо вздохнувшей у меня в тылу:

– Мама говорит, что качество нашей жизни определяется качеством мыслей, а выражение мыслей – через поступки. У тебя все поступки высокого качества.

Если прозвучал комплимент, то надо ответить такой же ложью. А если констатация факта…

Гм. Тогда нужно как-то оправдаться.

– Просто меня бесит, когда кто-то считает, что я чего-то не могу.

– Отменный стимул. – Голос сзади потеплел, как и ладошки у меня в самом причинном месте, которые блаженствовали, но, к счастью, не шалили.

Добрый доктор Айболит. Сам себе удивляюсь. Такое творю, что даже подумать страшно. А что делать? Делай что должен, и будь что будет, тем и живу.

Голосок за спиной погрустнел:

– Как думаешь, нас уже ищут?

– Если да, то это плохо. Наши вещи на берегу Большой воды приведут к единственному умозаключению.

– Что мы утонули?

– А ты как посчитала бы?

Долго скромничая, я, наконец, решился. Разгоряченные пятерни взялись растирать самое нежное и мягкое. Пришлось жестко мять и почти рвать ледяные выпуклости, пока кровь внутри них не вспомнила, как циркулировать.

Некоторое время у меня за спиной раздавалось только шумное сиплое дыхание. Нежданно вывалилось:

– Может… это и хорошо, что так посчитают?

Я не удержался. Звонкий шлепок всполошил лес.

– Не смей даже думать! – присовокупил я грозно и горько. – Представь, каково сейчас твоей маме.

Теперь в моих действиях появилась злость. Пальцы агрессивно хватали, терли и будто бы пытались выдернуть, как налетевший орел добычу. Царевна терпеливо кряхтела, охала и даже, кажется, всхлипывала.

– Но ведь от судьбы не уйдешь, – просипела она, выравнивая дыхание. – Ты об этом не думал? Если что-то суждено…

Мое раздражение вылилось в звучный шлепок по другой стороне. Я вспыльчиво процитировал героя своего детства майора Звягина:

– Судьба – характер и обстоятельства. Характер можно изменить, обстоятельства – создать. Все в наших руках.

Я думал, этим сказано все, и дискутировать не о чем, тема закрыта. Ошибался, однако. Против женской логики не попрешь. Легкий ветерок принес на пороге слышимости:

– Вот именно.

Это она о характере или обстоятельствах? О том, что мне нужно как-то измениться или всего лишь подправить обстоятельства? В какую сторону?

Или…

Якорь мне в глотку до самых пяток, я же сказал: «Все в наших руках». Мои руки остановились прямо в полудвижении, держа невыносимое то, о чем мечтал совсем в другом исполнении.

С одной стороны, я сам себе завидовал. Сколько грезил, чтобы спасать прекрасную царевну, уносить от опасности на руках, заслужить ее любовь и сказочный невероятный поцелуй. А с другой стороны…

Вновь сбой программы. Недостаточная по фактам, а потому неверная формулировка желаний привела к некорректному запросу. Вселенная как поняла, так и выполнила. Наверное, теперь она ждала благодарности – скажем, земного поклона, свечки в церкви, жертвенного козленка-барашка или что она там еще принимает в качестве бартера за осуществление фантазий? Увы. Ситуация, конечно, была та. Персона не та.

Один хороший человек как-то сказал: «Мужчина бесится только в двух случаях: когда с ним не та, и когда та не с ним». Видимо, он знал, что говорил.

Нежные ладошки напомнили, что не все в моих руках.

Батя матери медведя мишка косолапый, я же сказал «в наших»…

– Тебе не стыдно?

– Нет, – выдохнула Марианна. – А тебе?

У меня только набрался воздух для гневной отповеди, как царевна внесла поправку:

– Сейчас нет. Потом обязательно будет. Но это потом. Я никогда не смогу сказать того, что говорю сейчас. Иногда такие моменты стоят всей предыдущей жизни.

– Иногда мы совершаем то, о чем потом жалеем всю жизнь. Давай, не будем, а?

Я поменял ступни местами, развернувшимся корпусом оседлав бедра лежавшей на животе царевны, которая царевной сейчас вовсе не выглядела. Она была похожа на мокрую ворону. Откинув ее руки, длинными движениями я принялся растирать открывшийся фронт работ – от четко очерченных ягодиц через тонкую талию к чуть ли не до разрыва натянувшим кожу лопаткам. Жалобно выпяченные ребра и позвонки сдвигались и почти хрустели под впивавшимися пальцами. От моих усилий тело царевны елозило грудью по траве, не смея ни возражать, ни сопротивляться.

– Не больно? – участливо снизошел я.

– Наоборот, возвращаюсь к жизни. – Вывернув голову, Марианна попробовала приподнять лицо. – Знаешь, не сдерживай себя.

Такая муть ударила по мозгам… Хорошо, что я не успел ничего сказать. Последовало продолжение, сменившее мои эмоции на равные, но другие:

– Отшлепай меня как следует.

– Чего?! В детстве мало… или много пороли?

– Не пороли. Но, говорят, это согревает.

А ведь и правда.

– Ну, если для пользы дела…