Как я был ниндзя

Я оглядываю Мэтта: эту ухмылку у него на лице я уже миллион раз видел. Он делает это, чтобы я завелся, а он потом мог посмеяться над тем, как я психую. Но я не собираюсь доставлять ему удовольствия.

– Я буду счастлив сыграть Джона Адамса, – заявляю я. – Он был великим мужиком. – Молюсь о том, чтобы никто в группе не спрашивал меня о подробностях, потому что об Адамсе я знаю лишь пару основных фактов.

принуждение

– Ты точно этого хочешь? – спрашивает Карли. – Терпеть не могу, когда кто-то участвует по принуждению.

Говорю Карли, что буду рад присоединиться. И лучше ей не знать, что я принял вызов Мэтта лишь для того, чтобы заткнуть ему рот.

Урок сенсея

Карли пропускает урок с сенсеем Такаи, чтобы повидаться с подругой Амандой в Сан-Диего. Мне нравится Аманда и всегда не терпится повидаться с ней, когда она приезжает в Лос-Анджелес. Уверен, что эта парочка оторвется, но я впервые вижу, чтобы Карли так быстро сдавалась, когда ей брошен вызов.

разочарована

Даже если забыть о веселых выходных в Сан-Диего, меня не удивляет, что Карли разочарована занятиями у сенсея Такаи. По дороге туда сегодня мы с Мэттом разговариваем о том, что будем делать, если учитель опять попросит нас просто стоять молча.

– Это как в том кино, «Парень-каратист», – шутит папа. – Нанес воск – растер воск.

усилить

Ни Мэтт, ни я этого кино не видели, так что папе приходится объяснять:

– Главный герой хочет научиться карате, и ему – как и вам двоим – интересны только удары и пинки. Но сенсей заставляет его делать всякие другие вещи – например, натирать воском машину или красить дом. Парень очень разочарован, но все это время упражнения усиливают его навыки – умственно и физически.

– Ты хочешь сказать, что сенсей Такаи копирует какую-то несчастную киношку? – спрашиваю я. – Считается, что он эксперт!

– Может, учитель в кино тоже был списан с эксперта, – отвечает папа. – Кто знает? Может, ученики тысячу лет обучались именно так.

– Я НЕ собираюсь красить дом сенсея Такаи, – заявляет Мэтт.

– Или гараж, – добавляю я.

– Или собачью конуру.

– Или забор.

Папа смеется, заворачивая на парковку:

– Может, вам обоим нужно немного больше думать о том, что вы БУДЕТЕ делать, а не о том, чего не будете.

продуктивный

Он говорит, что посидит в кофейне и проведет собеседование. Ну, хоть у отца будет продуктивный день, пока мы с Мэттом пялимся в пространство.

хладнокровие

Когда начинается урок, сенсей Такаи шепчет нам приветствие из задней части комнаты. Как получается, что настолько старый человек ухитряется подкрасться к пятерым детям? Девочка рядом со мной вскрикивает в голос.

– Нужно восстановить хладнокровие, – говорит сенсей. – Время расслабиться.

Я понимаю это так, что он хочет, чтобы мы сели. Но, едва я начинаю опускаться, сенсей жестом показывает мне встать:

– Сегодня мы стоим.

Мэтт тут же подает голос:

– Мы стоим в последний раз!

– Сегодня мы стоим на одной ноге.

баланс

дрожать

Сенсей Такаи упирает правую ногу в левую. На вид он крепок, как дуб.

Я же, со своей стороны, качаюсь и с десяток раз чуть не падаю.

– Вам нужен баланс, – говорит наш учитель. – Не только в боевых искусствах, но и во всех вещах.

Девочка, которую сенсей напугал, так же разбалансирована, как и я. Она постоянно падает, а когда, наконец, ей удается устоять, нога у нее начинает дрожать от напряжения. Мэтт бросает на меня взгляд, который говорит, что сегодня – ТОЧНО его последнее занятие. Я же рад уже и тому, что наш учитель не заставляет нас полировать его машину, как тот тип в кино.

взобраться

Проходят двадцать мучительных минут, и сенсей Такаи опускает вторую ногу, будто простоять на одной так долго – самое легкое дело в мире. (Девочка рядом со мной стонет и растирает ногу, будто только что взобралась на Эверест. Очень драматично.)

– Сегодняшнее задание на дом… – начинает учитель.

– ЗАДАНИЕ НА ДОМ?! – выкрикиваем мы с Мэттом.

Сенсей Такаи не сдерживает улыбку:

– Сегодняшнее задание на дом: каждый день стойте на одной ноге так долго, как сможете, до следующего нашего занятия.

– Которое не состоится никогда, – шепчет Мэтт, когда мы направляемся к двери.

– Думаешь, мы правильно поступаем? – спрашиваю я.

– Ты прямо как Карли, – отвечает Мэтт. – Вот что случается, когда берешься за роль ее мужа в пьесе.

Я замираю, не дойдя до двери:

– Я не ее МУЖ – я Джон Адамс. Будущий президент, к твоему сведению.

– Да, а она – АБИГАЙЛЬ Адамс, твоя жена!

День прохладный, но я чувствую, как щеки у меня вспыхивают:

– Ты почему мне это не сказал?

Мэтт смеется:

– А ты почему не слушал?

Вся эта история напоминает мне то, как Сюзи пыталась уговорить Кельвина поиграть с ней в папу-маму в одном из моих любимых выпусков комикса «Кельвин и Хоббс». Другими словами, ничего хорошего.

седельная сумка

В кофейне папа знакомит нас с Феликсом, которого он только что нанял на работу. На парне большие темные очки, и он убирает свои рисунки в кожаную седельную сумку. Папа спрашивает, не хотим ли мы горячего шоколада, и мы с радостью принимаем предложение.

И папа, и Феликс смеются, услышав, что мы только что половину урока простояли на одной ноге.