Как я был девочкой

Она вновь обвела всех нас взглядом:

— Вам понятно, как делать выводы и насколько глубокие принимать решения? Урок окончен. Возвращаемся.

Глава 16

Большинство учениц во главе с Аглаей унеслись вперед. Я никуда не торопился и увидел, как к ехавшей передо мной Варваре подъехала Дарья и что-то долго шептала. Кивнув маме, дочка умчалась догонять подругу, там что-то шептала ей, та внимала сначала с любопытством, затем с неподдельным интересом. В глазах читалась работа мысли, которая пахала на износ. Еще через минуту Аглая отстала и что-то долго предлагала цариссе, кипятясь и доказывая. Со сдерживаемой улыбкой удовольствия Дарья некоторое время отнекивалась. Выискивались и приводились многочисленные причины для отказа, но затем царисса признала правоту девочки и милостиво разрешить соизволила. Интриганка.

Теперь Аглая делилась со всеми нами высочайше одобренной идеей, которую искренне считала своей.

— К крепостным нельзя относиться как к скоту, — обратилась она с речью к ученицам и всем, кто слышит. — Это неправильно и недальновидно. С ними еще жить, от них кормиться. Нельзя вручать ключи от собственной жизни людям, которые тебя ненавидят.

Ее надменное и властное лицо горело энтузиазмом, щеки пылали. Воздев подбородок и расправив плечи, она вдохновенно продолжила:

— Сегодня одним из жителей деревни был попран закон. Помощь разбойникам — величайшее преступление. Виновный справедливо наказан. В то же время деревенские свидетели наказания считали, считают и будут считать смерть излишней строгостью. Им не дано до конца ощутить глубину слов Аллы-законодательницы, да простит Она нас и примет. Крестьяне, конечно, не правы, но они такие, с этим ничего не сделать. Мудрый правитель должен знать людей и учитывать их настроения. Если гнев копится, он вызреет в бунт. Чувствам требуется выход. Нужно помочь сегодняшней ярости выплеснуться, безопасно слиться и впитаться в землю, словно капли дождя.

Аглая сумела заинтересовать, повернутые к ней головы внимательно слушали.

— Что же делать? — не выдержала самая маленькая из малолеток.

Она младшая, ей простительно. Остальные старались делать вид, что изначально думали подобно Аглае.

Наша высокомерная предводительница завершила:

— Царисса Дарья согласилась с моей мыслью устроить в деревне забаву. Как бы извиниться и предложить крепостным разойтись миром — решить проблему мячом. Выигрываем мы — они признают наше право казнить и миловать как заблагорассудится. Если вдруг выиграют они…

Все напряглись. Упало:

— Они как бы получат законное право нас наказать.

— Как наказать? — взвилась Феодора.

Конь под стройной упрямой царевной плясал и словно рвался в бой вместе с всадницей. Взгляд убивал.

Вызов не приняли.

— Как-нибудь. О столь маловероятной возможности даже думать не стоит.

— А если все-таки? — поддержала соседку-подругу нахохлившаяся Глафира.

— Им все равно как, — отмахнулась Аглая, — лишь бы озвучили возможность.

— Правитель должен предусматривать все варианты, — подсказала царисса. Она специально подъехала ближе. — Впрочем, не буду мешать. Присутствие меня и свиты вас будет смущать, а крепостных ограничивать в выражении чувств. Благородные девочки для них все же девочки, это снизит накал. Но благородные есть благородные, это значит, что в расчете на справедливую месть крепостные действительно выложатся до конца. Они решат, что поквитались… то есть участвовали в шансе поквитаться. Пар будет выпущен, зла не затаят. Что, собственно, нам и требуется.

Послав дочке едва заметную улыбку, царисса в сопровождении мужей, войников и бойников ускакала в сторону школы.

Впервые ученицы оказались на воле одни, причем верхом и вооруженные. Моя первая мысль: хватать Тому и дать деру. Но — куда? Что мы можем вдвоем в незнакомой местности? Без еды и питья. Не знающие ничего, что способствует выживанию. Мы не Малик. Это печально.

Перехваченный взгляд Томы свидетельствовал об аналогичном ходе мысли. В ответ я развел руками. Вместе со всеми наши кони двинулись обратно в деревню.

— Какое же наказание для нас предлагаешь? — не унималась Феодора.

Аглая начала злиться. До сих пор для интерпретации чужой идеи ее фантазии хватало. Здесь, видно, она впала в ступор. Точнее, они — Аглая и ее фантазия.

— Пусть крепостные сами придумают, — вдруг подала голос Варвара. — Предложим решать им.

Под гневным взглядом напарницы царевна Дарьина придержала коня и отступила назад.

— Правильно, — громко поддержал я. — Что лучше скажет о наших искренних намерениях?

Феодора покосилась на меня:

— Согласна.

— Они такого напридумают… — возражающим тоном вбросила высокая крепкая девочка спереди, не помню имени.

— Не сомневаюсь, — откуда-то сзади изрекла Карина.

— Последнее решение остается за нами, верно? — подсказал я для себя очевидное.

С этим согласились все.

Деревня встретила мертвыми окнами и такой же тишиной. Два десятка всадниц прогарцевали на площадь. Тело-полутруп уже унесли, но кровь по-прежнему заливала траву. Мы спешились.