Как я был девочкой

Варвара с Зариной потащили ворота на склад. Тома тоже занялась фехтованием. Тяжело ей придется. Желание огромно, а задатков ноль. Говорю как испытанный специалист-теоретик.

Я потихоньку ушел с поля, по дороге на секунду заглянул в свою комнату, затем разыскал кладовницу.

— Можно поменять?

Женщина сначала сурово, затем удивленно вгляделась в пятна на протянутой простыне, заинтересовавшееся лицо ткнулось носом в испачканную темным ткань, пальцы потерли и пожмакали, ноздри, а потом и глаза расширились:

— Земляное масло? Как?

— Из окна. Ночью.

Я развел руками. Добавить нечего.

— Оно есть в школе?

— Хранится в оружейной цариссы. Всего один кувшин.

— Под замком?

Кажется, кладовница не знала слова, но поняла по смыслу.

— Закрыто, — согласно сказала она. — Надежно. — Ее указательный палец вознесся на одну из дверей с установленной массивной щеколдой. — Никто и никогда не посмеет…

Ага, сказал я про себя и, взяв новую простыню, вышел. Новых фактов расследование не принесло. «Никто и никогда» — предмет веры. Преступники чаще всего люди неверующие.

Глава 15

Вместо продолжения тренировки я решил вздремнуть. Сказал же папринций: у кого что хромает, то и подтянуть. У меня хромало со сном.

Из сна вывели скрипы и тихий разговор Солнышка и Злюки на соседнем лежаке.

— Ну и? — с типично девчачьим любопытством вопрошала Зарина, распахнув глаза, рот и вообще все, что распахивается хотя бы гипотетически.

Карина, как более взрослая, степенно отвечала:

— Да. Я попросила руки Никандра Дарьина.

— А она? — раздалось до оскомины знакомое по моим школе, двору и всем местам, где девчонки собирались числом более одной.

— Задумалась. Главное, что не отвергла. Говорит, во-первых, рано. В любом случае, еще год на проверку отношений и трезвости выбора. Во-вторых — его присяга цариссе Дарье. Нужен равноценный обмен. Но это невозможно: был бы у меня такой Никандр дома, я разве просила бы?

Младшая сестра лежала на животе, загнув голени кверху и бессознательно ими болтая, старшая возлежала солидно, на боку, подставив руку и уперев щеку в ладонь. Впрочем, ногами Карина тоже шевелила. Наверное, это у них семейное. Сестры вели свой сестрячий разговор, делились мыслями и секретами, мне было не них. Но заснуть уже не мог. Хорошо, что прилег не раздеваясь. Сейчас встану…

— Последнее условие цариссы Дарьи, когда я почти отчаялась, — выдержав театральную паузу, продолжила Карина, — перейти к ней. Дать присягу и служить верно и доблестно.

— А ты?

Округлившимся глазам Зарины больше некуда было округляться. Предел. Дальше только вытягиваться вертикально. Или расширяться как Вселенная после Большого Взрыва, во все стороны одновременно. Кажется, Зарина выбрала последнее.

— Мы обе понимаем, цариссой мне не стать — две старшие впереди, — медленно проговаривала Карина давно передуманное. — Всю жизнь работать на них, подбирая в мужья лучших из худших, отброшенных Милославой и Лисаветой за ненадобностью…

— И ты?!..

— Да.

Вот так номер. Карина сделала выбор. Порвать с семьей, стать обычной войницей Кариной Дарьиной — но с любимым человеком. А что? Позже они вместе подберут еще двоих, как здесь принято, будут жить-поживать, да для Дарьиной службы новых войниц и войников рожать.

Такого я ожидал скорее от Глафиры. Злюка удивила так удивила. Вот он, ожидаемый секретик сиявшей соседки.

— Зарина и Карина! — громко раздалось снаружи. — Дежурство на стену!

Сестры встрепенулись, принялись поправлять обмундирование.

Теперь вставать не нужно. Перевернувшись на другой бок, я опять прикрыл глаза.

Вместо сна пришла Тома.

— Не спишь? Для наших соседок была команда, и я подумала…

— Сплю.

Я забыл, что Тома никогда не понимала моих шуток.

— Стой! — пришлось крикнуть вдогонку, когда дверь уже закрывалась с отвратительным воем. — Естественно, не сплю, если ответил. Проходи, располагайся.

Одетая в доспехи, Тома аккуратно сдвинула к стенке обе простыни на лежаке Зарины и осторожно присела.

— Ложись, не стесняйся. Никто не сгонит. — Я перевернулся на спину, закинул руки за голову, а ногу на ногу. Как хорошо, когда не надо притворяться.

Поколебавшись, Тома тоже прилегла.

— Что будем делать?

— Сейчас? — бездумно упало с языка.

Вот вечно что-то такое сморожу…

Я почувствовал, как мое лицо пошло пятнами и вольготная поза из раскрепощенной вдруг обратилась в расхлюстанно-пошлую, хотя внешне ничего не поменялось. Язык мой — враг мой. Когда, наконец, пойму?

Тома нахмурилась:

— Вообще.

— Ждать. Мы в мышеловке. Вдвоем далеко не уйти. Как и где искать Кудеяра Лесного я не имею представления. Также не имею понятия, что делать потом, когда найдем.

— Пойдем освобождать Шурика, — безапелляционно заявила Тома.

— Пока к Варфоломее не вернемся мы трое — ты, я и Зарина — он находится в безопасности, а вот в случае налета пострадает первым, его укокошат как свидетеля нарушения закона. Думаешь, нужно попробовать?

— Теперь не думаю.

Задним числом здравого смысла ей не занимать. Впрочем, это не Томина фишка, это всех касается.

— Как нам попасть в наш мир? — задал я главный вопрос.

Для собеседницы здесь проблемы не существовало.

— Через причал!