Как читать книги

– Школа сварщиков, – пояснила Мариэль. – Гордая мама.

– Я подам заявку на увольнительную, – сказала Дороти. – Расстояние в пределах восьмидесяти километров.

– Не разрешат. – Шейна поцокала языком.

– А вдруг. Срок у меня маленький.

– Увольнительную дают, только чтобы ребенка похоронить, – пробормотала Дезире.

Облачко опустилось на группу, тесно облепившую стол. Харриет не знала, как развеять внезапную мрачность, слишком многого она не знала, да и не могла знать. И тут вмешалась Эйми, кроткая маленькая Эйми:

– Если тебя отпустят в увольнительную, ты сможешь приодеться.

– По высшему разряду! – подхватила Дороти.

– Когда выйду, первым делом накуплю себе шесть маленьких черных платьев, – сказала Дезире.

– Когда выйду, первым делом куплю своей новой собаке, которую назову Элмо Два, спортивную курточку фирмы «Бэби Диор».

– Будет очень мило, – сказала Киттен, и все согласились, делая вид, что Дороти увидит выпуск сына из школы сварщиков, что у Дженни Большой будут новые возможности иметь собаку.

И поскольку в комнате не было ни одного надзирателя (Харриет была безобидной волонтеркой-книгочейкой), и поскольку хорошие новости возникали острыми блестками в замерзшем месиве плохих новостей, Харриет повернулась и со словами «Непременно поздравь от нас своего сына» обняла Дороти, и та ответила объятием десятикратной силы.

Облачко, однако, не исчезло, и хотя оставалось чуть меньше часа до конца заседания клуба, никто так и не предложил прочитать то, что написал. Харриет вернулась к листкам, попробовала почитать стихи других, еще живых авторов, и ей вдруг показалось, что поэты уж слишком стараются наделить поэзию смыслами. Она представила этих поэтов – женщин с грядками зелени и серьезными учеными степенями, пишущих о боли в залитой солнцем комнате.

К концу встречи Харриет почувствовала, что настрой опять изменился, будто над столом кружило невидимое послание. Дона-Лин поднялась:

– Чуть не забыла. У нас для вас сюрприз.

Харриет улыбнулась – ведь именно эти слова она всегда произносила перед тем, как предложить новую книгу.

– Ничего особенного, – сказала Дона-Лин.

– Не говори так. – Шейна покачала головой. – Это все, что у нас есть.

Откуда ни возьмись – из трусов, что ли? – Дона-Лин извлекла маленькую вязаную птицу. Почти все заключенные рано или поздно учились вязать спицами и крючком, и сейчас на Харриет смотрела связанная из яркой пряжи птичка, фиолетовая с серым.

– Ой, какая хорошенькая! – воскликнула Харриет, и так оно и было: яркая, сделанная с фантазией и очень красивая.

– Это в основном Дона-Лин, – сказала Дженни Большая, – но все мы связали хотя бы по одной петле.

– А я – целый хвост, – сообщила Мариэль.

– Мы хотели, чтобы это было от всех нас, – сказала Джасинта.

– Спасибо, – сказала Харриет. – Я тронута. Правда. – Она погладила птичку. – Вы же знаете, что мне придется просить разрешения.

Общий вздох.

– Он скажет «нет», – сказала Шейна. – Терпеть не может Книжный клуб.

– Ну с какой стати мистеру Флиндерсу не любить Книжный клуб?

– Потому что его любим мы, – сказала Бритти.

То немногое, что Харриет приносила с собой, сотрудники Безопасности проверяли редко, однако время от времени все бегло осматривал мистер Флиндерс, назойливый дежурный по блоку, ревностный поборник безопасности. С длинными и очень худыми пальцами. Мысленно Харриет называла его «мистер Фигиндерс».

– У вас чисто, – любил говорить он, возвращая ей сумку. Совершенно безобидное замечание, звучавшее так, будто он только что ее раздел.

Никогда раньше ей ничего не приходилось выносить.

В любом случае, правила она знала: «Ничего не принимать от заключенных» значило «вообще ничего» – ни конфет, ни открыток благодарности, ни безобидной вязаной птички.

Она посадила птицу на стол, любуясь.

– Будет хорошо смотреться у вас на подоконнике, – предложила Эйми.

– Нет, – сказала Бритти. – Там Тэбси.

– Она про маленькое окошко, – сказала Рене. – То, что в коридоре. Слушай, что говорят.

– Не беспокойтесь, – поглаживая птицу, сказала Харриет, – я уж найду для нее идеальное место.

Харриет наблюдала, как женщин выводят для построения на Дневной хавчик. Вязаная птичка осталась сиротливо сидеть на столе. С проворством кошки она сгребла ее и запихнула во внутренний карман сумки.

По дороге домой она уже планировала встречу, посвященную Йейтсу. Женщины сентиментальны, поэзия им понравилась явно больше прозы, и они, как оказалось, любят писать. Ей понадобилось много времени, чтобы это понять, но теперь она знает, куда им двигаться. Харриет свернула на свою подъездную дорожку, и тут ее настигло воспоминание: на капоте «кадиллака-эскалейда», принадлежавшего ее Лу, стоит Корин и поет «Ла Бамбу»[16], а на боковой дорожке Лу с девочками и малюткой Софи танцуют. Прямо на снегу. Милый Лу.

Когда она выходила из машины, все еще в плену воспоминаний, вязаная птичка вывалилась из сумки и, отскочив в сторону, упала на землю. Она подняла ее и подержала на ладони. «Погляди-ка, Лу, твоя трусиха превратилась в бунтовщицу». Она взяла этот маленький приз только по одной простой причине: ей этого хотелось.

Глава 14

Вайолет