Каин

Прищурившись, Варя смотрит на меня испытывающе, с укоризной.

Видимо, ждёт, что я уйду. Оставлю их.

Нет, кроха.

Не уйду.

— Приезжай в клинику, я не могу уехать сейчас. Дочери делают операцию.

Кладу телефон в карман и слышу то, чего никак не ожидал услышать из её уст.

— Спасибо.

* * *

— Ну, как ты? — Андрюха похлопал меня по спине и кивнул Варе.

В ответ она лишь смерила нас двоих презрительным взглядом и отвернулась, изучая стену, обвешанную детскими рисунками.

— Нормально. Пойдём, кофе попьем. Варь, тебе принести чего-нибудь?

— Нет, — произнесла бесцветным тоном и снова стиснула в объятиях Жорика, которого не выпускала из рук уже около трёх часов.

Операция затянулась и она всё больше впадала в панику, хоть и пыталась держать себя в руках. Если бы речь шла о чужом ребёнке, возможно, я бы ещё что-то сказал, но сейчас понимал её, как, наверное, никто другой. Только окунувшись в это с головой можно понять, что чувствуют отец и мать больного ребенка. Пусть даже такой дерьмовый папашка как я.

— Ну что, рассказывай, — меня сжирала изнутри безысходность, в следствии чего я уже докуривал вторую пачку сигарет за день.

Если бы я взялся за это дело вместе с Андрюхой, уже давно во всем разобрались. Да только не мог я сейчас оставить Варьку одну. Чтобы не происходило между нами, но я отец её ребенка и это нас связало на всю жизнь, как бы ей не хотелось думать иначе.

— Есть кое-что интересное, — Змей тоже закурил и сделал знак официанту. — Как ты и говорил, нужно было копнуть в самые дебри, ещё до того времени, как Земской начал мочить людей. И я копнул, брат. Да так копнул, что внутренности полезли. Давай бухнём что ли, тебе сейчас нужно.

Заказали выпить и Ворохов продолжил.

— В общем, ты был прав. Я вывернул наизнанку все архивы, которые можно было достать и нашёл одну бабу. Она была детским врачом твоей Варьки и наблюдала её пару лет. Перед тем, как Земской начал зачистку, эта баба уехала в Стокгольм на ПМЖ. Этим, собственно, и спаслась. Я думаю, что её тоже убрали бы. Но туда Земской, видимо, не дотянулся, а может не посчитал нужным. Хрен его знает. Однако, друг мой, это не всё. Я связался с ней по телефону и бабка сказала, что хорошо помнит дочь Земского, только назвала её не Варей, а Катей.

Что за херня?

Почему Катей?

— Мало ли… Ошиблась может?

— Я тоже так подумал сначала. Но она стала утверждать, что хорошо помнит девочку и звали её именно Екатериной. И никак иначе. Потом я ей рассказал, что Земской давно подох, оставив за собой горы трупов. Бабка, судя по всему, та ещё шкура — намекнула, что у неё есть копии документов, касающихся Варвары-Екатерины, но просто так их не отдаст. Бабла хочет. В общем, я вызвал её в Россию. Через три дня будет у нас.

— Бля, странно всё это, — я махнул «горючего» только толку мало, всё так хреново и ничего не ясно.

Конечно, с «охренительной новостью» друг погорячился, но уже хоть что-то. И это очень даже неплохо, если учесть сколько лет я жил в неведении. Жил, сука, пока мой ребёнок страдал. Упивался своей болью как наркотиком и не слушал внутренний голос, который, несомненно твердил мне: «ОТКРОЙ СВОИ ГЛАЗА, ЕБУЧИЙ ТЫ УРОД!».

— Ага… Но мне кажется, бабка не стала бы зря трепаться, а тем более прилетать в Россию. По ходу есть у неё инфа, за которую рассчитывает нехило срубить бабла.

— Да не вопрос. Пусть только приедет.

— Это ещё не всё. Я своего опричника послал к соседям Земского. Оказывается, они переехали в тот дом за два года до вашего знакомства. А перед этим жили в Кузьминках. Ты знал? — Андрей подлил виски и выпил свою порцию залпом.

— Знал. Но как-то об этом особо не говорили. В Кузьминках уже мои парни всё прошерстили. Ничего из того, что могло бы меня заинтересовать. Но теперь кажется, что пора наведаться туда ещё раз, — что-то скребло меня внутри.

Какая-то догадка…

Что-то, что может пролить свет на всю эту историю.

— Зачем? Там нет ничего интересного, говорю же.

— А в школу, где Варька моя училась твой опричник заходил?

— Хм… — Змей почесал подбородок и прищурился. — А об этом я как-то не подумал. Ну наведаемся, чего. Не проблема. Только я не пойму, почему ты со своей не поговоришь? Она-то точно знает, почему её Катей называли и почему они переехали. Как считаешь?

Андрей подал интересную, конечно, идею. Да только я уже задумывался об этом и не раз.

Варька не идёт со мной на контакт и даже о дочери поговорить без скандала не можем. Куда там до прошлого…

— Сложно всё, брат. Пиздец как сложно.

— Ладно. Давай, — Андрей поднял бокал. — За здоровье твоей дочери.

* * *

Увидев Андрея, я снова перенеслась в прошлое. В тот день, когда очнулась в больнице и с трудом вспомнила как оказалась в таком состоянии. В тот самый проклятый день, когда моя любовь умерла в страшной агонии.

Вся та боль снова нахлынула волной и на этот раз, вместо злобы и обиды в душу закрались сомнения.

Что было бы, не скрывай я от Каинова, что у меня была сестра-близняшка?

По сути, я сама себе вырыла могилу, вместо того, чтобы рассказать всем о делишках своего отца.