Кадетство. Выбор

— Что за дерьмо? — он встал, отодвигая тарелку, — Приятного отравления всем.

Но не успел парень сделать и шага, как к нему, тяжело ступая, подошел прапорщик Кантемиров (он же Философ). Мужиковатый, невысокий, но крепкий, с продолговатым, темным от быстро пробивающейся щетины лицом.

— Фамилия, курсант?

— Макаров, — нехотя ответил Макс.

— Суворовец Макаров, сесть и продолжить прием пищи, — не терпящим возражения тоном приказал прапорщик.

Макс не пошевелился, стараясь при этом не опускать глаз под тяжелым и пристальным взглядом Философа.

— Сесть, я сказал, — повторил Кантемиров, распаляясь.

— Я только команду лежать знаю. Могу ее в казарме показать.

Пальцы прапорщика сжали шею Макса. Легкий непринужденный напор — и вот уже Макс обнаружил себя сидящим за столом.

— Пока курсант Макаров будет есть испорченный им же суп, я напомню остальным суворовцам правила выживания в нашем училище…

Мимо стола с солонкой в руке шел Сырников. Пока Кантемиров, повернувшись лицом к ошарашенно притихшим кадетам, сурово следил за тем, чтобы Макс не пронес мимо рта ни одной ложки.

Сырников улучил момент и, будто случайно споткнувшись, опрокинул содержимое солонки в суп Андрею. Тот вскочил и, не обращая внимания на настороженно обернувшегося Философа, с тарелкой в руках двинулся на обидчика.

— Ты чего, гад, сделал? Ты сейчас этот суп у меня будешь носом есть.

Вслед за Андреем со своего места встал Илья Синицын. Он сидел рядом, а потому видел все и решил сдержать пыл Левакова.

Сырников деланно развел руками:

— Так случайно же вышло. Ей-богу, брат, не хотел. И вообще, ты спасибо мне сказать должен — суп-то порядком недосолен.

Уже больше не контролируя себя, Андрей рванулся к Сырникову Синицын попытался удержать его за локоть, опасаясь реакции Философа, но не рассчитал силу, и получилось, что он подтолкнул Андрея вперед. Тот, не удержавшись на месте, наклонился и опрокинул тарелку на Сырникова. Форма разом пропиталась супом, а на пуговицах повисла лапша.

— Курсанты! — незамедлительно взревел Кантемиров.

Все трое обернулись.

— Леваков и….

— Синицын, — подсказал Илья.

— …Синицын. Вам по наряду вне очереди. А ты, — Философ обернулся к Максу, — ушами не хлопай, а с аппетитом ешь свой суп.

Макс чуть не убил Кантемирова взглядом, но бросить ложку не решился.

На выходе из столовой Макарова догнал Перепечко. Макс, красный от злости, целенаправленно шел куда-то.

— А ты чего сегодня вечером делать будешь? — пытаясь поддержать Макарова, как можно небрежнее спросил Печка.

— В кино пойду, — зло огрызнулся Макс.

— А что, можно? — удивился Перепечко.

Макаров медленно повернул голову.

— Ну, если не через центральный вход, то можно. Так все здесь делают, — добавил он ехидно.

Но Печка принял его слова за чистую монету и призадумался.

— Да ну? А меня с собой возьмешь?

— Собирайся, — решительно кивнул Макс.

Глава четвертая.

1 Водрузив ведро в раковину, Илья включил кран. Левакова он оставил в классе вытирать доску, а сам пошел за водой для пола. Конечно, это несправедливо, что наказание получили они с Андреем, а Сырников выкрутился. Ведь понятно, что он специально задирает Левакова. Надо им будет что-нибудь придумать и проучить Сырникова. Неприятный тип, ничего не скажешь. Говорят, и отец у него такой же. Правда, майора Ротмистрова Илья видел только издалека. Так, вроде ничего осо-бенного.

И тут он неожиданно подумал о Ксюше. Илья вспомнил о девушке потому, что в ближайшую субботу они должны были наконец увидеться. А вдруг из-за Сырникова, вернее, из-за этого дурацкого наряда ему теперь не дадут увольнительную?

В последнее время Илья часто и без повода думал о Ксюше. Сперва ему все казалось, что пройдет день-два, и он привыкнет не видеть ее так часто, как раньше. Только не выходило. Синицын отстаивал долгую очередь к единственному в училище телефону-автомату, а потом, поговорив с Ксюшей каких-нибудь пару минут, вновь вставал в конец.

Илья даже однажды поймал себя на мысли, что ему очень неприятно, что он не знает поминутно, как Ксюха провела день. Может, кто-то посмотрел на нее косо или (что еще хуже) наоборот.

Илья нахмурился. И тут вдруг заметил, что на пол, переливаясь через край раковины, потекла вода. Ведро! Грязная вода с пылью и клочками бумаги из ведра, которое он забыл ополоснуть. Чертыхаясь, Илья поспешно закрыл кран и принялся осторожно опорожнять ведро. А может, сначала лучше тряпку на пол кинуть?

— Синицын, — раздалось за спиной.

Прапорщик Кантемиров с интересом наблюдал за кадетом, который суетливо прыгал вокруг образовавшейся лужи, не зная, за что хвататься в первую очередь.

— Суворовец Синицын, — вытянулся Илья, бросив ведро в раковину, из которой еще не вылилась вся вода. Ведро брякнуло, брызги молниеносно осели на брюках прапорщика.