Качели судьбы

Второй день — погони нет. Студенты чуть расслабились. Заррот очень изменился, забыл шутить. Со лба не исчезает озабоченная морщина. На лицо недавнего весельчака и заводилы тенью легла замкнутость. За несколько дней он высох, похудел и помрачнел, словно чернотой подернулся. Провалами зияли глаза, нервно мигающие веки не прикрывали их злого блеска. К дракатону он не подходил, Николя как мог, старался не позволить Зарроту приблизиться к повозке целителей.

— Вот уже три ночи Заррот без женщины! — Удивляется Мелинда, — впервые за пять лет! Ужас, как ответственность меняет мужчин! Весь он серьезный теперь такой.

* * *

Эссейл затянул во сне не то храп, не то стон, хриповатый, мучительный. Тогда Айрин дрожащими руками коснулась его лица:

— Эссейл, Эссейл…

Он резко оборвал страшную ноту. Разлепил бессмысленные глаза. Повращал ими без понимания где он и что произошло, прохрипел:

— Привет. Мне приснилась какая-то мерзость… — Помолчал, оценивая свое состояние, попробовал шевельнуть головой, поморщился, — мне на голову упало дерево?

— Нет, всего лишь кулак Заррота…

— Понятно… — Напрягся. — Ты не пострадала?

— Нет, со мной все в порядке.

— Хорошо.

Снова потеплело, и несколько дней подряд шел дождь. Потом прояснилось, солнце начало припекать. Дорога вилась, как изгибающийся хвост дракона, через пожухлую траву, низкие кусты и черные деревья, тянувшие к небу голые ветки — словно кости скелета. Мимо валунов размером с небольшой дом. Вдоль сверкающего горного ручья, берега которого были завалены мусором, оставшимся от весеннего паводка.

— Завтра мы уже прибудем на место,

Дорога с каждой милей становилась все уже, а нагромождения камней и щебенки — все выше. Солнце давно скрылось за горы, в воздухе сильно похолодело, крики животных и пение птиц почти смолкли.

— Мы направляемся в плодородные равнины Дармонда со знаменитой летним дворцом Джинны, возвышающимся над спящей долиной лилий. Много лет назад, около трехсот, эти земли принадлежали Дракатии, — рассказывает Айрин историю Суларии Эссейлу и всем выздоравливающим от ранений студентам, расположившихся с ними на повозке, — потом здесь произошли какие-то страшные сражения и дракатоны внезапно ушли отсюда. Бросили все — замок, окружающие деревни. Постепенно сюда пришли разные народы, привлеченные богатыми плодородными землями, благоприятным климатом, теплым морем — здесь можно найти и горных людей и беженцев из южной Занвеи, здесь смуглые горбоносые Багалийцы живут рядом с малорослыми ганитами. Суларии потребовалось около сотни лет, чтобы понять, что земли свободны, тогда император Люциан Ериотский присоединил все земли равнины Дармонда вплоть до Индерской долины и Самоцветных гор к Суларской империи. Сейчас окружающие долину лилий деревни полны и многолюдны, только дворец Джинны всегда считался мистическим местом и его покой вот уже три сотни лет не нарушался…

— Пока не появились мы… — добавила Ганна, баюкая свою раненную руку.

Эссейл внимательно слушал рассказ Айрин и никак не мог ухватить какую-то постоянно ускользающую мысль. Ее слова странно взволновали дракатона. Ему казалось, что со всех сторон подкрадывается что-то неуловимое, оно отступает, как только он хочет схватить его, оно расплывается, как только он наступает на него, а потом опять ползет за ним, смыкается вокруг него, подстерегает. «Дворец Джинны», «долина лилий», «равнина Дармонда» — где-то он уже слышал эти названия, они связаны с ощущением какой-то большой тревоги и трагедии.

— Да, хотела добавить, — вырвал его из мучительных размышлений голос Айрин, — все эти странные названия оригинальны, так эти места назвали сами дракатоны, а суларцы не стали переименовывать вопреки обыкновению.

— Да, странная фантазия, — сказала задумчиво Лиззи, она ехала рядом с повозкой на лошади,

— А мне нравится, так романтично звучит — долина лилий, — вздохнула мечтательно Зои, — так и представляешь себе зеленые прекрасные холмы, журчащие водопады, прозрачные пруды с хрупкими нежными лилиями…

Слова Зои точно сорвали завесу с мутной пелены памяти Эссейла, все это время тихо колыхавшуюся над его прошлым, и в залитый солнцем лес, по которому они ехали будто вползла серая призрачная пустыня. Окна памяти расплываются, из щелей в повозке поднимаются тени, в прозрачном воздухе перед Эссейлом проносятся видения. Высокий крутой утес, на его вершине возвышается замок, под утесом лежит долина, по ней ползет мутный, как молоко, туман, Эссейл знает, там таится смерть, с одной стороны страшная долина граничит с лесом — Запретный лес, всплывает название в голове дракатона, с другой долина обрывается большим озером, его воды опасны, его берега сплошь заросшие мертвыми розаминенюфарами и бледными лилиями, их сладко-приторный запах, запах смерти и тлена, наполняет всю долину. Берега озера болотисты и на закате солнца на нем клубится туман, который медленно ползет в сторону Запретного леса…

— Ах, звучит так заманчиво, — смеется Айрин, — поскорее бы уже добраться до туда, вымыться, искупаться, освежиться!