Качели судьбы

— Все это в прошлом, я твоя, полностью, не переживай, я твоя…

— Повтори, — «какой же странный у него голос, такой низкий и хриплый одновременно». — Повтори и смотри, этим ты отдаешь себя мне, ты будешь тогда только моя!

Айрин положила руки на плечи мужчины:

— Эссейл, я абсолютно твоя! Я принадлежу тебе. Я… знаешь, я… я люблю тебя!

Дракатон пошатнулся, сжал ее плечи крепче, побледнев, он принял это тихое признание, как дерево — смертельную молнию; со стоном, потрясшим все его существо. Он не мог поверить. Безмерное изумление овладело им. А затем на застывшем лице мужчины появилась искренняя улыбка — так солнце выглядывает из-за грозовых туч — глаза Айрин наполнились слезами.

— Любимая моя! Я тебя люблю, так люблю!

Он медленно наклонился к девушке и поцеловал. Она не отпрянула, лишь шевельнулась чуть заметно и прикрыла своими чудесными веками то, что вспыхнуло в ее взгляде. Потом он ощутил, как она выгнулась, отдаваясь его ласкам. Его охватило безумие, отчаянное стремление овладеть этим душистым, упругим, крепким и в то же время хрупким, как фарфор, телом. Его губы жадно покрывали поцелуями ее кожу; он дотянулся до прелестной округлости плеча, потом до неожиданно теплой ямочки у шеи и чуть не потерял сознание от восторга.

Рука Айрин потянулась к нему, прижала к себе его голову, а пальцы ее легли на его щеку, так что он должен был направить на нее пылающий оранжевым взгляд.

— Не верь им всем, я только твоя…

— Аларианта моя… Любимая…

Ее голубые глаза потемнели, стали цвета морской воды. Растворяясь в поцелуе, Эссейл едва успел подумать, что в жизни не был так счастлив, не испытывал такого пронзительного наслаждения…

Часть 3. Дворец Джинны

Глава 1

23 июня 2405 года

Наше время

Из письма маркизы де ля Манор

Милая моя Жози, я так рада, что Кастор наконец то объявил о месте проведения ежегодного выезда большой ежегодной охоты. Вся аристократия находится в чрезвычайно возбужденном состоянии. Ты даже не представляешь себе, открытие сезона на этот раз будет каком-то заброшенном то ли замке, то ли дворце на границе с северной Преядой. Герцог Гарридан Кардин с этими своими студентами уже там. Тема этого года бал-маскарад. Столица бурлит, все портнихи завалены заказами, дороги к северо-западу забиты экипажами. Суларская знать запрудила все дороги. Я выезжаю завтра. До скорой встречи на балу, я буду в маске роковой красавицы…

Твоя Мили

Июнь 2405 года

Второй день они уже шли по бывшим дракатским землям строго на юго-восток.

— Вверх, вниз, вверх, вниз… — ворчала Мелинда. — Ужасная, уродская земля. — Поднявшись на холм, они стали медленно спускаться на широкую равнину. Здесь, сколько хватал глаз, виднелись руины. Лиззи придержала коня, засмотревшись на них. В одних местах торчали только белые камни, в других угадывались очертания давно разрушенных зданий. На западе, у гранитного утеса, виднелись развалины двух высоких башен, рухнувших на землю у самого основания, точно подрубленные деревья. Снова вверх.

На белой разрушенной стелле, наполовину погруженной в землю Эссейл увидел полустертый рисунок, он вздрогнул, мужчину прошиб холодный пот и дыхание его участилось. Это был рисунок черного дракона на синем поле. Он знал этот рисунок, но не мог вспомнить, что он значит, и ему было очень больно. Он знал, что принадлежал этому символу и этот символ принадлежал ему. У Эссейла разболелась голова.

«Где же Айрин?» — Вот уже десять минут он не видел ее.

— Привал!

Студенты остановились на высоком утесе. Ребята пошли собирать хворост. Заррот прихватил два ведра, пошел за водой. Глен пытается разводить костер, безуспешно, сейчас придут маги огня и костер весело загорится, а пока можно полежать и отдохнуть. Оглянулся на пошатывающегося дракатона:

— Эссейл, помоги, мне нужен хворост для огня!

Вереса и Мелинда режут грибы на пне, которые дракатон помог ребятам найти, унюхивая их на большом расстоянии под восторженные восклицания пораженных студентов. Все заняты.

— Эссейл, только далеко не уходи! — Распоряжается Нед, он снимает поклажу с лошадей,

Дракатон углубился в редкий сосновый лес.

— Привет уродец, — низкий, тяжелый голос Заррота прервал размышления Эссейла. — Чего, испугался? Да, романтическая обстановка, только я и ты, и лес кругом. — Заррот молчал. Молчал и Эссейл. Тишину нарушал только стрекот кузнечика где-то под их ногами. Заррот задумчиво изучал дракатона, словно видел того в первый раз.

— А почему ты такой маленький и хилый? — Спросил он наконец. Заррот задумчиво попыхивал сигарой. — Дракатоны ведь огромные, а ты как синий, хилый стручок. Почему ты жив? — Заррот, казалось, забыл о присутствии мутанта, — Ты убил моих друзей, из-за тебя мы скачем по лесам, прячемся от мести твоих соотечественников, а ты невозмутимый такой, ходишь, обнимаешь мою лучшую подругу, разрушая ее жизнь! — Его спокойный голос постепенно переходит на крик. — Почему ты еще жив, трус? Тебе же незачем жить! Ты же разрушаешь жизни!