Качели судьбы

Вся история делилась на безумные фрагменты, рассыпающиеся, словно колода карт по ветру, пока не начала вырисовываться вся картина случившегося. Эссейл слышит в своей голове какое-то гудение, голубое качалось перед его ошарашенными глазами.

Ну что ж, такого он не ожидал. На худом лице Эссейла ошеломление. Его лицо дёргается от напряжения, ладони сжимаются и разжимаются.

Он долго молчал, пытаясь переварить новости.

— Что такое скилл? — Наконец выдавил он вопрос.

Кати обеспокоенно взглянул на него. Неправильные выводы сделал мальчишка, ох, неправильные.

— Даже и не думайте об этом, мой Господин, вам еще очень долго нельзя будет выходить в астрал. Скилл может убить.

— Как убил Анхарата. — Мрачно добавил Рэйд.

— Как убил Вашего отца, — Сказал Бэйл. Голос у него звучный, движения энергичные, что никак не вяжется с его возрастом. — Император был слишком стар и немощен для скилла, но он не слушал советников…

— Почему у императора, — у Эссейла не поворачивался язык назвать давно умершего человека, которого он совершенно не помнил, отцом. — Почему у него не было больше наследников?

— Из-за особенности дракатонов — у нас могут быть дети только от Аларианты. Аран Раббас потерял свою Аларианту, вашу мать, во время чумы, в то же время умер ваш старший брат. А новую Аларианту он так и не встретил.

— А у меня есть додзен?

Бэйл собрал кожу над бровями и с улыбкой на губах задумался, смотря на молодого Господина.

— Есть, Господин.

— Где?

— Вы должны сами почувствовать его и наладить связь. — Кати приветливо улыбнулся — той же душераздирающей восковой улыбкой.

Наместник вздохнул про себя тоскливо — нужно время, чтобы тот или иной человек признал тебя. А порой признания приходится добиваться всю жизнь.

— Понятно, — сухо кивнул Эссейл.

Как все сложно! И где ему искать этого его додзена. Он так устал, голова кружилась от невероятной истории и небывалой ответственности, обрушившейся на его плечи. Скилл еще какой-то. Он дракон! Невероятно! Только, как сказали ему обеспокоенные дракатоны, оборачиваться ему еще очень долго нельзя, а может и никогда он не сможет летать, после травмы левой руки. Теплый ветер приятно раздувал его волосы. Эссейл был рад ему. Он насыщал воздух запахами живицы, озона и солью далёкого моря. Эссейл утомленно закрыл глаза и отдался легкой качке носилок, все так невероятно, так странно, больше не ощущать себя уродом, не стыдиться себя и непонятно чего и додзена этого еще искать надо где-то, а от Кати идет столько тепла… Его мысли растворялись в туманном мерцании, постепенно Эссейла окутывает дрёма, и ему на секунду кажется, будто он слышит очень родной отдаленный сквозь века голос, шепчущей тихо совсем рядом со ним — «откройся, увидь золотую нить, мальчик мой, прости меня»….

— Спит. — Шепотом сказала Айрин. Наконец она услышала, что его затрудненное дыхание выровнялось. Спящее лицо дракатона обращено к ней, и она видела на его длинных ресницах отблеск мерцающего солнечного света.

Кати кивнул, подошел к шелану, положил руку на его лоб, подпитал его энергией.

— Почему ты не скажешь ему?

— Нельзя, он должен сам почувствовать и предложить связь…

Глава 3

Вечернее небо было приветливое, пронзительно синее в просветах между быстро плывущими облаками.

Завтра-послезавтра дракатоны ожидают прибытия подкрепления, все, казалось, хорошо и спокойно, однако Рэйд не мог избавиться от странного, щемящего сердце, чувства опасности.

Далеко-далеко на юге, за гребнем лесистых холмов и увалов, небо было белым, как перламутр, и можно было догадаться, что это небо висело над морем. Оно было далеким и манящим, как обещание спасения. Как бы хотелось ускориться, схватить Верити и побежать сломя голову. Рэйд с беспокойством посмотрел на медленно идущий обоз.

Через час вернулись Стаси с Кором — неразлучная парочка.

— Ну? — Нетерпеливо встретил их Рэйд.

— Приползли… посмотрели… уползли…

Стаси помолчал, тяжело вздохнул.

— Целая армия идет за нами, в нескольких часах от нас, их там сотни — растянулись на целую милю…

Постояли минуту неподвижно, прощаясь с последней минутой относительного счастья. Ну что ж, не сложилось, не удастся им пожить. В ярких серовато-зелёных сумерках умирающего дня они похожи на расплывающие тени. Бледные, узкие губы плотно сжаты, глаза зло сощурены. Все молчат.

— Грехем, Кати! Подойдите, пожалуйста на минутку.

Голос Рэйда спокойный, ничего не случилось, им просто надо обсудить погоду, только широко распахнутые глаза выдали его подлинное беспокойство.

— Верити может передвигаться на лошади? — Спросил он невозмутимо Грехема.

Кати весь напружинился, вопросительно и остро посмотрел на друга. Чувствовалось, как от него волнами исходит напряжение.

Грехем хмуро покачал головой, пожилой целитель заметно похудел за последние несколько недель, потемневшая кожа на висках натянута, как барабан, под заострившимся подбородком обозначились сухожилия.

— Абсолютно, категорически нет, ему даже двигаться еще нельзя! Если конечно вы не хотите, чтобы лошадь перевозила его хладный труп.