Качели судьбы

10 августа 2405 года

— А что здесь у нас?

— Как скучно!

— Мертвы?

— Осторожней, здесь грязно.

— Мерей, полно зубы скалить, не смешно.

— Очень даже смешно. — Мужчина весело улыбнулся. Лицо у него несколько плотное, рот раззявистый, усы, по последней моде, как шипы.

Сытые, гладкие мужчины с интересом рассматривали жалкие останки непонятных существ, перегнувшись через сидение.

— Что скажешь, Лаливан?

Целитель переходил от одного тела к другому.

— Ну тут все очевидно, мой господин, двое живы, двое мертвы.

Целитель перевернул тело одного из мужчин, сквозь коросту грязи и крови люди увидели чешую.

— Хм… Все интереснее и интереснее. А кто другие?

— Суларцы. Я их, кажется, даже знаю…

Пауза…

— Да, знаю, вот этот баронет Заррот де Сейран де Протиран.

Потрясенная тишина, кто не знает прославленного очень талантливого студента.

— Мда… Великая потеря… Что с его лицом?

— Какое-то крупное животное… может, — в голосе целителя слышится сомнение, — может волк?

— Не думаю, — помотал головой их предводитель, — боюсь, к сожалению, я догадываюсь, чьих ужасных когтей эта работа.

Мужчина повернулся всем корпусом к целителю:

— Чешуйчатый жив?

— Едва…

Всадник был достоин своей лошади. Он прямо и гордо сидел в седле. Его черный костюм, отделанный серебром, дополняли черные сапоги. Мрачное сочетание, если бы вышивка серебром не украшала летний плащ и кружевные белые манжеты, украшенные драгоценными камнями. Серебряная лента стягивала светлые волосы, чтобы не падали на глаза, черные перчатки облегали руки. По тому, как он держался на лошади, было очевидно, что природа наградила его легкостью движений и немалой силой. Позолоченные закатным солнцем кожа и волосы, полные, чувственные губы, тонкие усики. Оказавшись совсем близко от очередного тела, всадник едва уловимым движением спрыгнул со скакуна, во всем его облике сквозила уверенность и властность. Мужчина улыбнулся.

— Этих я тоже знаю, с огневого факультета. Мертвы?

— Один, тот, что покрупнее…

Вечерний воздух был свеж и прохладен. Тучи рассеялись, и яркая луна светила в небе. Трава полегла под дождем, и земля была насквозь пропитана влагой; холодный ветер, разогнавший тучи, потерял свою неистовую силу. Мужчина посмотрел на озеро — над спокойной поверхностью воды клубился легкий туман. Его руки в кожаных перчатках для соколиной охоты упирались в мощные ляжки. Он брезгливо поморщился, глядя на тела. Подошел к худому юноше, лежавшему без сознания на грязной земле, подержал руки на висках. Кивнул задумчиво.

— Мда… Ну что ж… мда…

— Что там, милард?

— Признаться, что-то вроде этого я и ожидал. Перед нами грязный, чрезвычайно опасный оборотень. — Мужчина кивнул в сторону мутанта. И слово «оборотень» пошло гулять из уст в уста.

— Этого убийцу связать покрепче, чтобы не напал на моих людей. Мертвых и живых берем с собой.

— Надеюсь, вы не выпачкались, мой господин.

К властному мужчине подошел темнокожий великан.

Милард посмотрел на свои брюки, грязные сапоги, потом перевел взгляд на мужчину. Темнокожий увидел холодное, надменное лицо, глаза, в которых тлела чуть заметная издевка.

— Нет, Саблот, я не выпачкался, — ответил он медленно. — Меня не так уж легко запачкать.

* * *

Весь день и всю ночь Айрин проходила из угла в угол. Сон и аппетит ее оставили. При звуке шагов или голосов она ждала известия о новой беде… Вечером прибегала Зои, Драйт приволок полубессознательного Николя. Лиззи и Нед все еще держатся. Через час уставшая Ганна сообщила, что ребята на скале видели огромный столп огня, вырвавшийся из середины леса в долине. И все.

— Наверное это наши, — сквозь слезы сказала Ганна, — только бы у них все получилось. Только бы Джеймс вернулся…

«Только бы мой Эссейл вернулся»

Айрин упала на кровать ничком. Лежала не двигаясь. Так же стремительно вскочила, пошарила свалившуюся туфлю и побежала в столовую, там уже все собрались. Нед дрожащими руками наливал виски, Лиззи без сил, но чрезвычайно гордая, лежала на диване. Ганна застыла у окна. Зои сидела на полу у ног Николя. Айрин посмотрела на друзей:

«Как мало их осталось…»

Ночь тянулась долго и томительно. Все замерли, едва шевелясь, прислушиваясь к каждому звуку, вздрагивая от каждого скрипа.

«Ну где же они, почему же они так долго не идут?»

Айрин не выдержала и выбежала на крыльцо, дальше в сад.

Она стояла босиком на мокрой, холодной земле, напряженно вглядываясь в темноту леса, в сотый раз пробегая глазами открытый участок дороги, ведущий к долине. Совсем продрогшая на холодном ветру, в мокрой одежде, она упорно не соглашалась вернуться во дворец, чтобы укрыться от влажного ветра. Ну где же они!

И вот, наконец, она услышала едва слышное позвякивание конской сбруи. Голоса…

«Идут! Но кто идет? Почему лошади?»