Качели судьбы

Сверху донесся шум шагов, и Гарри, подняв глаза, увидел Айрин. Саблот сводил ее под руку с лестницы. На ней была белая длинная туника до колен, туго стянутая коричневым пояском на талии, поверх черных, узких брюк. Она шла, пошатываясь, словно после сильной дозы алкоголя или от чрезмерной усталости. Сойдя с последней ступеньки, она медленно, недоуменно огляделась вокруг. Он лежал на полу, лицом вниз, тело дракатона было вытянуто под неестественными углами.

— Эссейл… — только и успела произнести она, увидав любимого.

— Боишься за своего любовника, Айрин, душечка? — послышался голос Гарри из тени.

Она взглянула туда, откуда раздавался этот голос. Глаза ее сразу стали огромными, испуганными.

— Что вы собираетесь с ним сделать? — спросила Айрин; голос ее звучал ровно и сильно, словно она вела допрос и требовала ответа.

— А это, лапочка, зависит от тебя, — засюсюкал Гарри, — от того, какой послушной лапочкой ты будешь.

«Так, надо успокоиться и собраться с мыслями», — подумала Айрин. Закрыв глаза, она прислушивалась к головной боли, пульсирующей в такт с биениями ее сердца. Ну что же, выхода не было, она на все пойдет, лишь бы спасти Эссейла. Ей же предстояло отдаться императору-старику. Совершить худшее из предательств — отречься от собственной души и любви. Она готова. Она сделала глубокий вдох.

— Я не буду противиться свадьбе с императором, а ты отпустишь Эссейла.

— Во как! — Восхитился Гарри, — еще и условия ставит! Ты, милочка, так и так поедешь к императору. А я позабавлюсь с мутантом. Не-е-е-т, а что еще ты можешь мне предложить, любимая?

Ее бледное лицо еще сильнее побледнело. Все черты его вдруг заострились. Она вся подобралась, как кошка, приготовившаяся к прыжку.

— Что…что тебе нужно? — Она облизнула сухие губы.

— Любви! Горящих свечей, ласковых слов в мое ушко, поцелуев горячих, стонов… — Гарри говорил возбужденным и бархатным голосом. Мужчина подошел к замершей в ужасе девушке, взял ее за подпородок и горячо зашептал ей в ухо.

— Люби меня — ты так изменилась, раскрылась твоя необычайная красота, как алая, нежная роза.

Айрин чувствовала, как он впускает в нее иголочки. В его словах была мука… — Что же ты наделала, любовь моя! Отдалась зверю, испоганила свою невинность! Этот урод только расплескал драгоценное вино. Ты должна понять, чего мне это стоит, стоять здесь, рядом с тобой, такой дрожащей, такой испуганной — протянуть руку и взять, вот здесь, у стеночки…

— Нет, нет, — быстро прошептала Айрин.

— Нет ужаснее греха, чем расточение. За это я готов убить урода! Взять и все расплескать. Это было мое! — Айрин чувствовала его железные пальцы под подбородком. Вторая рука залезла в широкий ворот, теребила ее соски под туникой. Айрин всхлипывала. — За этим ты должна была прийти ко мне. Расплескать чашу девичьего вина. Урод!..

Он задышал тяжелее, медленно зажмурился, словно пытаясь справиться с бешенством. Айрин, не дыша, с ужасом глядела в его лицо. Молча извивалась всем телом, пытаясь вырваться.

— Что же ты наделала, радость моя, — неожиданно сладко сказал Гарри. — А мы так любили друг друга, а ты меня предала! Ну ты же просто сделала ошибку, да? Уродец напал на тебя и изнасиловал, за что и будет наказан!

— Я люблю Эссейла! А тебя ненавижу, тварь, — прошипела Айрин, с презрением смотря ему прямо в глаза.

Она не ждала, что эти слова так обожгут его. Гарри весь вытянулся, вздохнул порывисто через ноздри, — длинное лицо его сморщилось, бледное от света факела. «Сука», — прошептал он.

Гарри поднял руку и, прежде чем девушка успела увернуться, отвесил ей пощечину с такой силой, что она отлетела к стене. Не успела Айрин подняться на ноги, как к ней подошел разъяренный Гарри, рывком поднял девушку на ноги и прижал к себе. Рука его медленно гладила ее плечо. Айрин пыталась вырваться, она изо всех сил молотила кулаками по его спине:

— Чшш-шшш, тише, девочка…

Айрин рыдала.

— Больно, я знаю, но ты заслужила наказание. У меня есть время, но запомни: никто безнаказанно не оскорблял миларда герцога Гарридана Кардина. Ты теперь за это заплатишь! Ты мне заплатишь, потаскушка. Этой ночью ты будешь со мной. И завтра…

Он произнес эти слова с устрашающей решимостью.

— Это чудовищно, — прошептала она. — Ты чудовище!

Гарри положил руки на виски девушке. Айрин застыла, широко распахнув глаза.

—.. Ну же, моя птичка, моя красавица… Иди в кроватку и жди меня.

Повернулся,

— Проводите ее в комнату, из дворца не выпускать, хотя она и не захочет уходить.

Айрин не заметила, как оказалась в какой-то комнате. Теперь у нее не было ни страха, ни волнения, только безразличие — все казалось ей как в полусне.

Внутри ее словно все онемело.

Кто-то вел ее, держа за руку.

— С другими видеться вам нельзя, хотя никто и не хочет вас видеть. Вас я устрою отдельно, теперь это ваша комната.

— Хорошо, — ответила Айрин, слыша словно издалека.

Все равно куда было идти, только — лечь, заснуть…