Качели судьбы

«Иди в кроватку… в кроватку… в кроватку… жди меня…» — Девушка послушно легла на спину. Глаза Айрин закрылись. Ей хотелось остаться наедине с собой и своей болью. А потом боли не стало. Все ее проблемы уплыли. Они уже далеко… Она должна ждать…

Ее тихое умиротворение было грубо нарушено жжением в районе груди, сначала это был легкий дискомфорт, не дающий ей погрузиться в зыбкий и такой приятный туман. Девушка поморщилась, снова расслабилась, сконцентрировалась на идее, что она должна ждать… ждать… ни о чем не думать было так хорошо… Она будет полусонной, расслабленной — чудесная томность всего существа, бесконечное отдохновение! Когда он придет она будет в полудреме, он возляжет на нее и будет наслаждаться ее покорным телом. Под его тяжестью она почти проснется, с бессознательным сладострастием шевелясь в такт его мощных толчков, и вдруг широко раскроет глаза навстречу его озаренному страстью лицу, когда он будет изливать свое семя в нее. Она будет ждать его здесь, день и ночь, в кроватке, ждать, шепча его имя. Она увидит его — и не станет сопротивляться. И она будет его наконец, опять и опять… пойманная… плененная… счастливая… расслабленная… наполненная его семенем… А она будет твердить ему вполголоса, как заклинание: «Любимый мой… хочу тебя… еще… еще…» А потом, когда он убедится, что его семя дало плод, она поедет к императору и будет ждать его, ждать и растить его ребеночка в себе… ждать… в кроватке… жда…

Жжение усилилось. Как будто на грудь кто-то положил горячий кусочек угля. Айрин дернулась, попробовала скинуть с груди, получилось, теперь снова расслабиться и ждать… Что-то забытое шевельнулось в сердце Айрин, как будто она что-то вспомнила, на что-то вознегодовала, потом снова наступило туманное блаженство. Опять больно!

Но нет же! Это не маленький кусочек, это кострище! Она горит! Она умирает! Как же больно!

Ей с раздражением пришлось вылезти из своей счастливой полудремоты. Приподняла голову, разлепила глаза, сейчас, она быстренько, а потом обратно… Огляделась. Огня нет, дыма тоже. Осмотрела грудь, ожегов нет, только белая подвеска Эссейла тускло поблескивает на голой груди. Дотронулась — холодная.

Она лежала на кровати в незнакомой комнате и страшно замерзла. На полу лежит ее одежда. Слезла с кровати и вдруг обнаружила, что она была совершенно голая. Выглянула в большое окно — из-за белоснежных облаков выглядывает солнце и медленно катится по ярко-голубому небу. Солнечные лучи согревают и нежат ее. Она охвачена каким-то странным возбуждением, чего-то ей хочется, полна каким-то огромным ожиданием. Очень тянет лечь. Задумчиво посмотрела на кровать. На себя, по сторонам.

Но почему же она голая? И почему вокруг незнакомая комната, как она сюда попала? А где Эссейл?

Зубы застучали. Айрин вспомнила каким видела Эссейла в последний раз! Вспомнила последние слова Гарри. Боги! Он воздействовал на нее ментально! Но как же она смогла вернуться? Он же чрезвычайно сильный менталист!

Айрин прижала пальцы к глазам, ей казалось, что боль внутри черепа выдавливает их наружу. Подвеска! Эссейл же говорил, что она защитит ее! «Спасибо любимый!»

«Что же делать? Что делать?» В голове звенело, — все, все, все было изуродовано и разбито. Надо бежать! Вскочила. Подергала дверь — конечно закрыта. «Дура! Ну почему я не послушалась Эссейла!» Оделась, стало чуть лучше.

У Айрин остро ломило виски, билось сердце. Может, выпрыгнуть из окна? К счастью, заклинания на снятие печати она зазубрила. Ей надо бежать. А как же Эссейл? Она должна вызволить его!

Села на кровать. Айрин всей кожей почувствовала внутри себя тяжелую закипающую страсть. Легла, застонала, выгнулась дугой — «Гарри, о Гарри, я жду тебя!» На груди опять запульсировало болью. Ее охватил ужас, она же его ненавидит! Он чудовище! Между ногами жарко. Как во сне, когда не в силах пошевелиться, а из тьмы сновидения надвигаются раскаленные глаза чудовища. Опрокинет, сомнет, растопчет… Еще страшнее было то, что в ней самой навстречу поднимались незнакомые, жгучие, душащие желания… Ощущала всю себя женщиной… Крепко сжала ноги, подвеска жгла невыносимой болью. Полегчало. Но надолго ли? Надо бежать.

Обняла себя крест накрест, словно стараясь удержать себя. Руки Айрин были как лед, она ребрами чувствовала их холод. Никакого решения она принять не могла — заперта, обессиленная. Опять волна желания — ей надо прилечь, всего-лишь на секундочку и тогда станет легче. И будто маленькие человечки, бегая по ней, как мухи, растаскивали её волю, её душу… Ей надо ждать, на кроватке…

Вскочила.

В ужасе Айрин заметалась по комнате, пытаясь найти решение, надо торопиться! Ее время истекает! Наконец взгляд ее различил напротив, где был зеркальный шкаф, худенькое лицо с большими огромными синими глазами, с волосами, причесанными просто, — назад, узлом… Айрин с ужасом подумала: «Неужели — я?»

Раздался легкий, едва слышный щелчок, и в открывшейся двери заблестела полоска света.

«Идет! Я пропала! Боги, помогите мне!»

Ужас холодной дрожью прошел по её спине… Айрин села на кровать, съежившись и вытаращив глазенки.