Качели судьбы

Началось томительное обсуждение деталей. Не такие были головы у суларских магов, чтобы спокойно решиться на самоуничтожение. Айрин не прислушивалась, ее, также как и остальных девушек, в долину не брали. Все в голове Айрин пошло вразброд, закружилось перед глазами. Эссейл не смотрел на нее, он знал состояние своей Аларианты, не хотел встречаться с ней глазами. Она его потеряет, она чувствовала, начались их последние минуты вместе, она этого не выдержит, она просто не сможет уйти без него, не сможет жить без него! Ей очень хотелось плакать и она все отворачивалась, глядя на яркий разгорающийся день за окном. Безнадежность охватывала ее от того бесконечного пространства, по которому предстояло ей пройти без Эссейла — вся жизнь без него, в поисках самой себя — вся жизнь без него… Нет, нет!.. Взяв со стола лепешку, она жевала ее, глотая вместе со слезами…

Девушка была голодна, но едва осознавала это. Вчера ей так и не удалось поесть — Айрин отказалась от еды, разделась, влезла под теплое одеяло, подползла под теплый бок Эссейла в последний раз в своей жизни и в темноте заплакала в три ручья, зажимая рот подушкой.

— Время излечит скорбь… излечит, любимая… — Эссейл повторял эту ложь до тех пор, пока к измученной Айрин не пришел сон.

Решение со скрежетом, в мучительной боли оформлялось в голове Айрин — она не уйдет, она разделит смерть со своим Алариеном. Она умрет, сразу после Эссейла.

…Айрин заметила, что в обсуждении вдруг настал перерыв. Все глаза теперь были устремлены на черно-синего мутанта, его глаза мерцали спокойным тепло-оранжевым светом, он уверенно кивнул:

— Я найду алтарь.

«Почему он так уверен?» — Удивилась Айрин, — «он же там никогда не был»

Приниженный, последний из всех, грязный мутант, смертник — но от Эссейла веяло такой спокойной властностью, что уставшие студенты безоговорочно поверили ему. Будь они не так измотаны, испуганы, они, может, задумались бы, засомневались, но не сейчас. Они все сознавали, что Эссейл представляет собой какое-то особое явление, вызывающее у них и чувство страха, и неприязнь, но и в то же время желание слушаться и следовать за ним.

Решено было принято — на скале, наверху, будут колдовать Лиззи, Николя, Нед и Мелинда. Ганна должна была охранять их, в случае нападения тварей из тумана на ослабленных магов.

Зои и Айрин должны были остаться во дворце. Эссейл многозначительно посмотрел на Айрин, мол, у тебя своя цель, девушка твердо кивнула, впервые обманывая своего Алариена.

Боевая группа, направляющаяся в долину, состояла из Заррота, Кейста, Джеймса, Мейза и Эссейла. Драйт должен был вести их вниз до момента, когда его магия заканчивала работать. Затем ему следовало возвращаться на скалу и отбивать любую ментальную атаку, защищая магов.

Заррот мысленно стонал, — «вот бы сейчас взять нож, да вогнать его в тот самый, уродский глаз ублюдка, да посмотреть, как от удивления округляется у него второй глаз или нет, связать его и медленно ремни ему вырезать из спины…» — отгоняя навязчивый бред мечтания, Заррот пытался сконцентрироваться на обсуждении… Действительность была темна, неопределенна, тревожна и унизительна… Надо было решаться. Можно ли доверять уроду — конечно нет, но выбора совершенно не было. Вот заговорил Джеймс, он говорил подробно, захлебываясь, торопясь, чтобы его не перебили — все они горят энтузиазмом, Эссейл вернул им смысл, дал им шанс бороться.

Всем, кроме Айрин, было очевидно, что живым дракатон быть не рассчитывает после проведения обряда, и они прощали ему его рабскую кровь и низкое положение, только это мирило Заррота с этим его унизительным, подчиненным положением.

Заррот многозначительно посмотрел на друга, тот тоже ответил задумчивым взглядом, чуть кивнул — чего бы там Гарри ни хотел, черный маг не должен существовать на этом свете…

Все решено, все сказано, пора было прощаться и поскорее приступать к выполнению плана, ребята не хотели оказаться без какой-либо магической защиты в долине ночью — любимое время тварей.

Вышли в сад. В саду, залитом солнечным светом, зрела тишина. Природа как бы застыла, наполненная сладким благоуханием цветов и жужжанием пчел. Пахло цветами, крапивой, землей. Яркое голубое небо, ни облачка. Со щедрой широтой и роскошью медлили, задерживались утренние, чуть туманные, часы чудесного, ясного дня. День обещал быть жарким.

Впереди всех шел облаченный в кожу огромный Заррот. На его перевязи болталось два меча, весь он был обвешан всевозможными ножами и кинжалами. Трудно было не восхититься его красивой, даже величественной внешностью и изысканной манерой одеваться. Воистину он был рожден, чтобы стать лидером — великим магом-воином. Все были вооружены. Даже Эссейл, под оглушительный смех Заррота, повесил на пояс небольшой меч, который теперь смешно болтался, путаясь в ногах дракатона.

Чувствовалось небывалое напряжение. Все были молчаливы. Даже вечно болтливый мелкий Джеймс притих. У несчастного Николя вид был, как перед казнью.