К востоку от Эдема

– Я вижу, мы все идем.

– Вы только представьте, как много нового он узнал! – увлеченно продолжал Адам. – Я не удивлюсь, если он и говорит теперь по-другому. Ты знаешь, Ли, учащиеся на Востоке привыкают изъясняться так, как принято в их учебном заведении. Гарвардского студента, например, сразу отличишь от принстонского. Так по крайней мере утверждают.

– Что ж, послушаем, – сказал Ли. – Интересно, на каком диалекте изъясняются в Стэнфорде? – Он, улыбаясь, подмигнул Кэлу.

Адам не видел в этом решительно ничего смешного.

– Ты поставил ему в комнату фрукты? – спросил он. – Арон обожает фрукты.

– Конечно, поставил, – ответил Ли. – Груши, яблоки и виноград «мускат».

– Да-да, он любит «мускат», я хорошо помню.

Адам так торопился и торопил других, что они пришли на вокзал за полчаса до прибытия поезда. Абра была уже там.

– Обидно, но я завтра не поспею к обеду, – сказала она Ли. – Отец хочет, чтобы я дома была. Попозже приду, как только освобожусь.

– Что-то ты запыхалась, – заметил Ли.

– А вы?

– Я, наверное, тоже. Погляди-ка на пути, может, там уже «зеленый» дали?

Почти для всех нас железнодорожное расписание является предметом гордости и причиной постоянного беспокойства. Когда вдали на светофоре вместо красного света зажегся зеленый, когда из-за поворота полоснул длинный тонкий луч паровозного прожектора и ярко осветил вокзал, мужчины разом посмотрели на часы и удовлетворенно сказали: «Точно приходит».

Точность не только придает нам гордость, но и приносит облегчение. Мы теперь уже склонны считать доли секунды. Все плотнее переплетаются и соединяются в одно дела человеческие, и появляется необходимость мерить время десятой долей секунды, потом придется придумывать название для сотой доли, тысячной и так далее, пока в один прекрасный день мы не воскликнем: «Какого черта? Чем плох час?» – хотя я лично в это не верю. Но наше внимание к ничтожно малым единицам времени – отнюдь не глупая прихоть. Случись что-нибудь чуточку раньше или чуточку позже, расстроится весь порядок вещей, одна поломка вызовет другую, потом третью, и они будут расходиться кругами, как волны от камня, брошенного в спокойный пруд.

«Жаворонок» влетел на станционные пути с такой скоростью, что казалось, будто он вообще проскочит мимо. Уже промелькнули локомотив и багажные вагоны, и лишь потом раздалось шипенье и скрежет тормозов, и состав, дергаясь и дребезжа, начал сбавлять ход и наконец остановился.

Из вагонов высыпала немалая, по салинасским меркам, толпа. Люди приехали домой или погостить на праздник, в руках у них были картонки и пакеты в яркой подарочной бумаге. Наши герои искали глазами Арона, а когда увидели его, он показался им солиднее, чем раньше.

На нем была модная, с плоским верхом и узкими полями шляпа. Заметив их, он сорвал шляпу и кинулся бегом навстречу, и они увидели, что его пышные волосы коротко подстрижены и торчат ежиком. Глаза его сияли, и все засмеялись от радости, глядя на него.

Арон бросил чемодан и одним махом поднял Абру. Потом поставил ее на землю и подал Адаму и Кэлу руки.

Он так сильно обнял Ли, что у того кости захрустели.

По пути домой говорили без умолку и все разом: «Ты-то как?», «Прекрасно выглядишь», «Абра, ты так похорошела!».

– Какое там похорошела. Ты зачем подстригся?

– Да все так носят.

– Жалко, у тебя такие замечательные волосы.

Они быстро вышли на Главную улицу, через квартал свернули на Центральный проспект, прошли мимо булочной Рейно, в витринах которой красовались батоны французского хлеба, и черноволосая миссис Рейно помахала им белой, в муке, рукой, и вот они – дома.

– Как насчет кофе, Ли? – спросил Адам.

– Я еще до ухода заварил. На медленном огне стоит.

На столе уже были расставлены чашки. И тут все поняли, что они вместе: Арон и Абра на диване, Адам в кресле у стоячей лампы, Ли разливает кофе, Кэл прислонился к дверному косяку. Настала минута, когда первая радость от встречи уже прошла и еще рано начинать другие разговоры. Нарушил молчание Адам:

– Ну, рассказывай обо всем по порядку. Баллы-то какие получаешь – высокие?

– Экзамены только в следующем месяце, отец.

– Ах да. Ну ничего, все сдашь прекрасно. Я уверен.

По лицу Арона промелькнуло неудовольствие.

– Я вижу, ты устал, – сказал Адам. – Хорошо, завтра поговорим.

– А я вижу, что не устал, – возразил Ли. – Я вижу, ему одному хочется побыть.

Адам поглядел на Ли и сказал:

– Ну да, конечно, конечно. Тогда мы пошли спать?

Спасла положение Абра.

– Я не могу долго засиживаться, – сказала она. – Арон, может, ты проводишь меня? Завтра я опять приду.

На улице Арон прижал к себе ее руку. Он весь дрожал.

– Мороз будет.

– Ты рад, что приехал? – спросила Абра.

– Еще бы! Нам надо о многом поговорить.

– О хорошем?

– Думаю, тебе понравится.

– Очень уж ты серьезный сегодня.

– Это на самом деле серьезно.

– Когда тебе нужно возвращаться?

– В воскресенье вечером.

– Ну, тогда у нас масса времени. Я тоже хочу кое-что рассказать тебе. У нас, значит, есть завтра, пятница, суббота и почти все воскресенье. Слушай, ты не рассердишься, если я не приглашу тебя зайти сейчас к нам?

– Почему?

– Потом скажу.

– Скажи сейчас.