Изнанка

Распахнув входную дверь, Кирилл выскочил наружу. Стихия ревела. Ураганный ветер разломал забор, сорвал крышу с сарая. В поле бесновались гигантские смерчи, в которых кружились ветки, обломки досок, пучки травы. Пригнувшись, Кирилл спустился с крыльца, двинулся через двор к вырванной с петель калитке. Ему казалось, что он пробирается сквозь густую патоку и со всех сторон его окружают невидимые злобные твари. Каждый шаг давался с трудом, ветер так и норовил сбить с ног. А ещё этот проклятый голос: «Очнись, сейчас же! Ты должен очнуться! Скажи себе, что всё это сон, и очнись!..»

Смерчи все разом налетели на деревню. Трещало дерево, вопили люди. Огромным усилием воли Кирилл заставил себя ускорить шаг. «Только бы успеть! Нужно остановить человека с ножом! Нужно спасти Эльзу!..»

Оставив двор позади, он направился к дому тёти Иры. Он буквально вклинивался в мятежное пространство, борясь за каждый метр. Мимо, едва его не задев, пролетела собачья будка, затем кусок забора промелькнул над головой. Ветер бил в грудь, в лицо, пытаясь отбросить назад, но Кирилл всё же шагал и шагал упорно. Метр, ещё метр…

Дом соседки. Наконец-то!

Последний рывок, и вот он уже на крыльце. Открыл дверь, ввалился внутрь, споткнулся о мёртвое тело в прихожей и упал. Лихорадочно поднялся, выкрикнул «Эльза!» и бросился к трупу. Но это была не она. Возле порога лежал Прапор с перерезанным горлом, располосованным лицом и выколотыми глазами. Ошарашенный Кирилл устремил взгляд в коридор. Ещё трупы. Марина, Капелька, Виталий, Борис… Все они выглядели так, словно на них выплеснул всю свою ярость безумный маньяк — лица изуродованы, глаза выколоты. Кровь была не только на полу, но и на стенах, мебели.

— Нет! — застонал Кирилл. — Нет, нет, этого не может быть!

«Очнись! — умолял внутренний страж. — Очнись, пока не стало поздно! Ты стоишь на краю пропасти, очнись!..»

За окнами плясали тени, завывал ветер. Распахнулась форточка, занавески вздулись, как паруса.

Не помня себя от ужаса, Кирилл вошёл в гостиную. Эльза сидела на полу, прислонившись к дивану. Она прижимала ладонь к ране в области печени, на щеках, подбородке были глубокие разрезы, из-под сомкнутых век сочилось что-то желеобразное.

— Что же ты наделал, Кирилл, — произнесла она слабым голосом. — Что же ты наделал…

Кирилл опустился перед ней на колени. Он едва сдерживался, чтобы не завыть он горя.

— Если бы ты сделал то, о чём я тебя просила, — прошептала Эльза, — ничего этого не случилось бы. Почему ты не взял шприц и не укололся? Почему?

— Прости, — заплакал Кирилл. — Я испугался. Испугался, что совершу что-то страшное.

Эльза распахнула веки, продемонстрировав провалы пустых глазниц. Она указала пальцем в угол комнаты.

— Ты этого боялся, да? Но именно ты всё это сделал! Ты, ты, ты!

Опасливо повернув голову, Кирилл увидел тётю Иру. Она лежала на полу, лицо — сплошное кровавое месиво.

— Ты сделал то, чего больше всего боялся, — теперь уже с сочувствием промолвила Эльза. — Ты обезумел и убил всех.

— Нет! — замотал головой Кирилл. — Нет! Такого просто не может быть! Меня здесь даже не было! Я никого не убивал!

Эльза сомкнула веки.

— Ты просто не помнишь, Кирилл. В тебя как будто дикий зверь вселился. Я ещё никогда не видела подобной жестокости. Взгляни на свои руки.

Он взглянул. Они были в крови, как и рукава серой толстовки.

— Я… я видел человека с ножом. Неужели…

— Да, Кирилл, это был ты.

«Не верь ей! — взревел внутренний страж. — Она лжёт! Эльза давно мертва, ты положил цветы на её могилу! Вспомни! Очнись!..»

— Если бы ты только меня послушался, Кирилл, — голос Эльзы был переполнен горечью. — Если бы ты только принял то лекарство.

— Это была наркота, — мрачно возразил Кирилл.

— Для тебя — лекарство. Ты его не принял, и посмотри, что случилось. Все, кого ты ценил и уважал — мертвы. И я скоро умру, мне недолго осталось. А ведь мы мечтали, что наша жизнь станет волшебной сказкой, помнишь? Мы мечтали об уютном домике на берегу пруда.

Кирилл сокрушённо покачал головой.

— Я не могу ничего исправить.

— Ответь мне на один вопрос, — Эльза взяла его за руку и снова разомкнула веки. Он подумал, что без своих загадочных серых глаз она как космос без звёзд и планет. — Это простой вопрос, Кирилл, но твой ответ на него может всё изменить, исправить. Если бы тебе был дан ещё один шанс, ты принял бы то лекарство?

Он поглядел на труп тёти Иры и ответил обречённо:

— Да, Эльза. Я сделал бы это.

И вдруг снова очутился в гостиной своего дома. На столе лежали записка и продолговатая деревянная коробочка. Светился экран телевизора, на улице бесновалась стихия.

Не колеблясь, Кирилл открыл коробочку, взял шприц.

«Не делай этого! — вопил страж. — Всё станет только хуже! Это всё обман! Не делай этого, очнись!..»

— Куда уж хуже? — пробормотал Кирилл, глядя на кончик иглы. — Я должен всё исправить. Я не смогу жить, если всё не исправлю.

Он засучил рукав толстовки, вогнал иглу в вену и решительно надавил на поршень.

«Не делай…»

Голос стража превратился в слабый шёпот, а потом и вовсе исчез.