Изменить будущее

Я не стал подписывать ни завышенные калькуляции, ни акты выполненных работ объектов, просчитанных ранее и переданных мне от другого «строителя». Бригады роптали, но до рукоприкладства не доходило. Только однажды мне упал на голову люк. Железный и квадратный, такой, лючок, размером, примерно, метр на метр, вдруг захлопнулся прямо над моей головой. Слегка саданув мне по голове в каске.

Ну, как слегка? Мне чуть не обрезало уши фиксирующей лентой внутренней оснастки, когда сверху по корпусу каски ударило железо. Слабовато была настроена оснастка…

А потом меня вызвали на партбюро управления. И начальника БТО «Суппорт» вызвали. Меня, как истца, Михаила Семёновича, как ответчика. Так и было написано в выписке из повестки собрания. Я, прочитав, хмыкнул.

— Добровольский Михал Семёнович — муж моей подруги, — сказала мама вечером.

— И что? — Спросил я.

— Тебя же на бюро парткома вызвали? Ты же на него жалобу написал?

— Мамуль, не на него и не жалобу. А на коммунистов, которые ведут аморальный образ жизни и покрывают расхитителей социалистической собственности. А то, что меня вызвали на бюро, так пошли они в задницу. На бюро, я конечно, пойду, но больше, чем написал говорить ничего не буду. Не их дело разбираться в хищениях. Их дело воспитывать строителей коммунизма и очищать ряды от извращенцев…

— А есть и извращенцы? — Шутливо удивился папа. — Пассивные или активные?

Я усмехнулся.

— Извращенцев марксизма-ленинизма…

Папа рассмеялся в кулак, тут же вытирая, выступавшие слёзы.

— Ты только не ляпни кому-нибудь в парткоме или на партбюро, — отсмеявшись сказал он. — Звучит очень двусмысленно. Ты только вслушайся: «Извращенцы Марксизма-Ленинизма».

Он снова начал смеяться.

— Так и рождаются шутки для Голоса Америки.

Он всё хихикал и хихикал.

— Хватит вам! — Вскрикнула мама. — Наталья со мной общаться перестанет если её мужа… Того этого…

— Мам, ну я тут причём, если они материалы списывают на наши пароходы, а «шарашат» колхозные пароходы? И все об этом знают… Их всех скоро всё равно пересажают. Я их предупредил, а они тупят. Всё, думают, что так будет всегда… А всё… Расслабон закончился. Контора пишет… По телеку же каждый день предупреждают.

— При Андропове тоже пугали арестами шляющихся в рабочее время, и ничего.

— Не мам… Папа не даст соврать…

— У нас на ТЭЦ тоже СЭБ завели и охрану с петлицами ГБ поставили. Стратегический объект… Хорошо хоть успел самогонный аппарат вынести. Шурику варил. А директора сняли и под следствие… Проверили его машину на выезде с территории… Как он орал, говорят, а его лицом в асфальт положили и машину осмотрели. А в ней всего-то паркет… На дачу вёз… Но паркет дорогой. Специально, говорят, выписывали под директора за валюту.

— Амба директору, — сказал я.

— Мне на вашего директора… С большой горы… Мне Наташку жалко, — заканючила мама.

— Ты себя пожалей, — сказал папа, — и свечку поставь, что твоего мужа не помели с самогонным аппаратом.

— Не замели, — поправил я.

— Чего? А! Да… Надюш… Что уж тут… Сын по правде пошёл…

— Да, как не брать, если ничего в магазинах нет? А если и есть, то зарплаты не хватает… Вон… Хоть краска жёлтая, — она ткнула рукой в пол.

— Надя! — Строго сказал отец. — Ну ка цыц! Зарплату повысили…

— Что? Повысили?! — Вскричала мать. — На двадцать рублей?

— На следующий год снова обещают. И многосемейным за каждого ребёнка доплачивают… Вон наши многодетные, Федосьевы из пятого… По пятьдесят рублей в месяц… На каждого. И по рождению сразу сто рублей дают… Не-не… Ты зря… К лучшему идёт. Точно говорю.

Я усмехнулся. Уж если папа говорит, то это точно так и есть.

Когда в той жизни папа уходил, он мне сказал: «Держись, Миша, дальше будет только хуже». А тут, смотри ка ты… Оптимист, блин.

— Мамуль, я постараюсь вытянуть Михал Семёныча. Там бригадиры рулят. Партийцы, млять, — вырвалось у меня.

Батя моментально звезданул меня ладонью по затылку.

— Не выражайся в божьем храме…

— Ой-ой-ой, — испугался я и покраснел. — Звиняйте…

— Дядя Гена звонил, — сказала мама сразу повеселев. — Про тебя спрашивал. Как здоровье? Про память что-то… Ты что, память потерял?

— Да нет, вроде, — удивился я. — С чего бы это? Спрашивал, не хотел бы ты перейти в ПМП? Заграницу походить?

— Так у них же танкера, — снова удивился я.

— Он говорит, можно мотористом…

— Так я же «не в зуб ногой, ни кукареку»… Какой из меня моторист?

— Он поможет корочки сделать…

— Дизель, это вам не швейная машинка… Что позориться?

— Не, мам… Шугань…

— Что-что?

— Страшно…

— Так и говори! Зачем этот жаргон?

Краткое общение с наркоманами не принесло мне ничего хорошего… Кроме того, что я выжил в тот вечер. Зато они стали меня ожидать каждый вечер и сначала выпрашивать, а потом и требовать с меня деньги. Это меня сильно озлобило, а злость разбудила мой мозг.

Я сначала перестал ездить на служебном автобусе, но эти ублюдки продолжали тереться на остановке, и иногда дожидались меня, когда были при памяти.

Мне раньше было не до них, а Женька, встречая меня раньше, прятал глаза. Сейчас же я опустился в его глазах до его уровня, то есть до уровня канализации…