Изменить будущее

Японцы, всё же, те ещё шарлатаны! Каждый сэнсэй зарабатывал на своём кусочке целого. Как на части разбитой мозаики. Додумывая сам картинку, которую нарисовал древний учитель. У одного получался дракон, у другого — змея, у третьего — цапля, у четвёртого — обезьяна.

Я тоже не знал, что нарисовано на этой картине. И не собирался учить тому, чего я не знал.

Глава десятая

Десятый класс давался тяжело, особенно математика. Химия сопротивлялась, но поддавалась. Я зубрил её днём и ночью, она сдалась и мы полюбили друг друга. Органическая химия предстала предо мной во всей своей красе. И там было что любить, я вам скажу.

Одна только фраза: «В атоме гелия имеются два „С“-электрона. При своём движении они образуют общее электронное облако шарообразной формы — о таких электронах говорят, что они спарены».

Или: «В атоме азота появляется третий „П“-электрон в наружном слое. Его облако не совмещается в пространстве ни с одним из двух других „П“-электронов, так как может расположиться обособленно в направлении, перпендикулярном по отношению к ним». Слышите, друзья? «Перпендикулярно» по отношению к ним. Это же жизнь. Камасутра, ёшкин кот. Эротика.

Да. Признаться, от эротики я страдал. Вернее, без эротики. Гормоны играли, как дрожжи, мозг кипел.

Девчонки, не дождавшись знаков внимания, стали слать записки через подружек. Но меня пробирала дрожь от одной мысли об обнимашках с кем-то, не то что… Да, мне снились «необычные» сны, но с нормальными взрослыми женщинами. Мой мозг не мог перебраться через огромный забор внутреннего табу, да и не пытался. Приходилось упорно медитировать, концентрируясь на химии. В конце концов мне стали сниться спаренные электроны. Зато я понял химию. А раньше ни бум-бум.

Ну послушайте эту сказку Шахерезады: «Молекула метана превращается в частицу с одним неспаренным электроном. Образовавшийся радикал метил существует в свободном состоянии 8 на 10 в минус третьей степени секунды и вступает во взаимодействие с другой молекулой хлора, разрывая в ней связь атомов и образую молекулу хлорметана. Образовавшийся атом хлора взаимодействует со следующей молекулой метана».

Химичка перестала вызывать меня к доске. Отвечая домашнее задание, я не говорил ничего от себя, но класс тупо молчал и слушал, пуская слюни. Я машинально сопровождал слова движением рук, показывая, как спариваются электроны и соединяются молекулы, и девочки краснели. Сначала я не замечал этого, н о когда Татьяна сказала: «Шелест, не хулигань, отправлю к директору». Я искренне опешил.

— За что? — Спросил я, но посмотрел на свои руки и тоже покраснел. — Я не нарочно…

Но ни она, ни класс мне не поверил. Пацаны на перемене похлопывали меня по плечам, девчонки отводили глаза. Но записок прибавилось.

Зима выдалась бесснежная и мы вволю набегались по лесам и горам. Полугодие я закончил без троек, правда математичка сказала, что на экзамене пощады не даст и я сильно переживал по этому поводу.

Я помнил, как я мучился с высшей математикой в институте аж до окончания третьего курса, и метался мыслями по специальностям, которым «хотел бы» обучаться. Я, почему-то, упорно склонялся к геологии.

Когда я сказал об этом папе, он сказал:

— Комаров кормить хочешь? Я ходил с геологами в детстве. Помогал.

— Да ты рассказывал, — не удержался я. — Метеорит искали.

Папа недовольно хмыкнул, расстроившись, что я прервал его.

— Извини… Я сам понимаю, что лес, — это не моё. Меня комары и мошка жрут, как никого.

— Так и будет. Причём, я видел мужиков-геологов под сраку лет, так и не привыкших к гнусу. А мне ничего…

У меня тоже были такие друзья, которые ходили по тайге в футболках с коротким рукавом, когда я прятался в куртку с накомарником.

Мама пыталась «помочь» мне с поступлением и принесла копию приказа Минвуза СССР от 05.09.1975 N 831 «Об утверждении Перечня действующих специальностей и специализаций высших учебных заведений СССР», и я выбрал.

— Мама, я поеду в Москву, — сказал я, прочитав перечень.

— Куда-куда?

— В Москву. Буду поступать в Московский институт нефтехимической и газовой промышленности.

— Куда? — Снова повторила мама, пребывая в шоке.

— На «Машины и аппараты химических производств».

Мама заплакала, и рыдала долго, не слушая моих объяснений и утешений. К приходу отца глаза её высохли но набухли так, что отец с порога спросил встревоженным голосом:

— Что у нас случилось?

Мы давно с мамой не ссорились и отец не на шутку испугался. Мама снова зарыдала, но ничего толком не смогла выговорить, кроме:

— Гы-гы… Он… он… В Москву…

— Что… происходит?! — Почти спокойно спросил он.

Отец никогда не ругался матом. Мат от него я услышал впервые во взрослом возрасте, когда он разговаривал со своими коллегами по работе. Просто он разговаривал на понятном им языке.

— Я решил поступать в Московский институт нефтехимической и газовой промышленности, на специальность «Машины и аппараты химических производств».

— Инженер?

Я кивнул.