Изгоняющий демонов

«О мудрый Ниназу! Помоги мне! Я принесу тебе богатые жертвы!» — мысленно возопил Эрибу, доставая из сумки противоядие. Он все-таки сделал его, хотя до сих пор на людях не испытывал, только на бездомных псах. Почти все они выжили, за исключением тех, кому достались слишком большие дозы яда.

С трудом влив в рот царя немного густой зеленой жидкости, для чего ему пришлось разжимать крепко сцепленные зубы повелителя ашшуров плоской деревяшкой, специально предназначенной для подобных случаев, Эрибу уселся на пол, скрестил ноги и начал читать заклинание:

— Холод, шквал, что Вселенную сжал, это злой утукку, порожденный Ану, любимый сын Эллиля, отпрыск Эрешкигаль. Вверху они сокрушают, внизу они разрушают, они сыны преисподней. Сквозь высокие ограды, плотные ограды, проходят они, как поток. Они врываются в дома, двери не останавливают их, засов не заставляет повернуть назад. Великий Змей сквозь любую дверь проскальзывает, как ветер сквозь половицы прорывается!

При этих словах внутри у Эрибу все заледенело. Опочивальня Шаррукина вдруг озарилась холодным безжизненным светом, и образовался большой круг — по краям бледно-фиолетовый, а внутри призрачно-белый. И в этой колеблющейся белизне ярко блеснул серебристой чешуей… Сэт в виде огромного змея!

Страшный бог Та-Кемет вперил свои глазищи с вертикальными зрачками в Эрибу с таким видом, будто еще миг, и он сожрет отважного врачевателя, который осмелился бросить ему вызов. «Царь мой! — говорил весь его вид. — И не тебе, жалкий человечишко, пытаться вырвать Шаррукина из моих колец, которыми я раздавлю его тело и заберу душу Ба!»

Опомнившись от временного потрясения, Эрибу срывающимся голосом продолжил говорить:

— Змей, который приблизился к больному, удались! Именем Небес будь заклят, именем Земли будь заклят! Именем Энки будь заклят! Именем Сина, наперекор кому никакое судно не пересекает реку, будь заклят. Именем Шамаша, господина, судьи богов, будь заклят! Именем Иштар, перед словом которой не устоит ни один из Ануинаков, будь заклят!..

В какой-то момент ему на ум пришли заклинания его учителя-субарейца на такой случай. Ушпия словно знал, что когда-нибудь Эрибу придется столкнуться с ужасом пустынь Черной Земли. Услужливая память быстро выстроила нужные слова в определенном порядке, голос молодого врачевателя стал тверже, и заклинания субарейца стеганули по Большому Змею остро жалящей боевой плетью. Эрибу даже показалось, что он видит золотой блеск «хвоста» плети, в который обычно вплетали кусочки бронзы, и слышит хлесткие звуки ударов.

Змей начал меняться на глазах, принимая другие облики Сета. Сначала он превратился в огромного крокодила, затем в гиппопотама с головой рептилии, потом в осла и в конечном итоге оказался черной свиньей, которая вдруг завизжала так громко, словно ее резали. От этих звуков Эрибу почти оглох, но упрямо продолжал выталкивать из горла слова, смысла которых он не понимал, так как это был древнейший язык прародителей субарейцев. Его не знал даже сам Ушпия.

Светлый круг над телом Шаррукина постепенно начал терять очертания, расплываться, а затем раздался сильный хлопок, и изображение черной свиньи, разделившись на фрагменты, истаяло. Бледно-фиолетовое пятно повисело некоторое время над ложем царя, а затем исчезло, будто его и вовсе не было. В опочивальне остро запахло ладаном и ароматическими травами; евнух-постельничий все же успел возжечь курительницу для благовоний, которая густо задымила как раз под окончание заклинаний.

Щаррукин зашевелился и открыл глаза. Его взгляд постепенно стал осмысленным. Он прислушался к своему состоянию, погладил живот, который перестал болеть, и бледно, с удовлетворением, улыбнулся.

— Душно… — молвил царь.

— Эй, кто там! — позвал Эрибу.

Постельничий появился бесшумно и с такой скоростью, будто вырос из пола.

— Нужно убрать курительницу, — сказал Эрибу. — И воздуха, побольше свежего воздуха!

Он почувствовал, что и сам начал задыхаться. Так всегда было, когда ему приходилось заниматься тем, что должен делать жрец-ашипу, — бороться с тяжелой болезнью заклинаниями. Они буквально высасывали из него все силы. Но теперь Эрибу точно знал — Шаррукин будет жить. Над ним витало тонкое голубоватое облачко, в котором лишь кое-где проскальзывали фиолетовые тучки. Но и они вскоре должны исчезнуть.

Глава 18 Последний поход

Тучи желтой пыли висели над армией, которая неторопливо ползла широкой лентой по равнине, местами утыканной небольшими холмами. Месяц айру выдался на удивление засушливым, и конникам приходилось туго с кормом для лошадей. Молодая трава едва пробилась, была невысокой и уже начала желтеть. Шаррукин двинул свои эмуку — войска — в поход на гимиррайя, или гимирру, как со временем этих кочевников стали называть везде, как только весна вошла в свои права…