Избранные рассказы. Хронологически

И я отправилась к подруге. Посидеть на кухне, рассказать, что обмен мой никак не движется, но зато я влюбилась по телефону и хочу с её помощью обезопасить себя от телефонного поражения.

(Телефонная жизнь... На растленном западе уже появился новый вид разврата: по телефону. Сидишь себе дома, в привычной обстановке, а специалист нашёптывает тебе на ухо, умело манипулируя как тембром голоса, так и смыслом речей...)

И вот я у дома подруги, вот поднимаюсь по лестнице. На площадке перед вторым этажом, где висят почтовые ящики, на широком подоконнике выставлена открытка-извещение. К кому-то неправильно попала в ящик, и её выставили, чтобы адресат забрал. Я машинально взглянула, и вдруг: открытка адресована мне!

Никаких сомнений: фамилия моя и инициалы. Хотя адрес - здешний, этого дома.

Я растерялась, не знаю, что и подумать. Взяла её (со страхом: кто-то же всё это подстроил и ждёт в засаде, как я её возьму), повертела: “Ваши часы готовы” - на обороте.

Никаких часов я никуда не сдавала!

Постояв так пять секунд, я вдруг сообразила, что происходит. Читала ведь фантастику, знаю, что такое провал во времени. Это открытка из моего будущего! Значит, я буду жить в этом доме!

Подхваченная догадкой, я бросилась бегом по лестнице вверх - звонить в ту квартиру, что значилась в адресе.

Забыла и про подругу, и про телефонную любовь.

Мне открывают. “Простите, у вас трёхкомнатная?” - “А в чём дело?” - насторожённо (вот вам типичная реакция слабых. А он бы просто и сразу ответил “да” или “нет”). - “Вы, случайно, не размениваетесь?”

Они поражены: “Откуда вы знаете, мы ещё не давали объявление”. - “Так. Знаю. ...То есть, я на всякий случай спросила”. - “Ну, предположим, размениваем”.

Я называю свои адреса, они ахают: в моём доме, оказывается, живут их родители, и лучше варианта не придумаешь.

Фантастика, значит, не врёт. Хорошо, хоть она кое к чему нас предуготовляет.

Короче, мы были согласны меняться тотчас. Визит к подруге пришлось отменить. Мы немедленно поехали смотреть мою и мамину квартиры и решили скорее заказывать машину (“Вы не передумаете?” - “Нет, а вы?” - “И мы нет”), чтобы переехать прежде всякого оформления документов, пока погода стоит.

В хлопотах намечаю себе: не забыть бы потом зайти в ремонтную мастерскую и сдать им какие-нибудь часы. Чтобы “эта” открытка была выписана. Надо чтить законы бытия. Фантастика предостерегает на сей счёт. Чтобы не нарушилась связь явлений. Чтобы эта открытка где-нибудь там на почте провалилась во времени на месяц назад... Чтобы я узнала из неё свой будущий адрес.

Кстати, надо посмотреть даты на почтовых штемпелях!

Ах, но открытка куда-то исчезла из моей сумки!

Хм, “куда-то”! Ясно куда! Она вернулась в своё время... В потом. Вполне естественно. Бог есть, судьба есть, всё есть на свете, что необходимо для правильной жизни. Доказательства были мне явлены с такой отчётливостью, что я даже потрясения не испытала, удивления, а приняла как самый насущный порядок.

Моя телефонная любовь, конечно, поблекла в свете таких выдающихся событий. На какое-то время я вообще про неё забыла: хлопоты переезда, упаковка вещей, усталость, помощница-подруга (теперь мы в одном подъезде, какая удача!), вешаем занавески, обустраиваем комнаты, мама готовит на кухне - какое счастье, мама теперь всегда рядом, и Серёжка под её присмотром.

Когда я вспомнила об этой любви, она уже пресуществилась в другую форму - в готовность жертвы и спасения. Та тёща и её несчастная дочь - бедные, не знают, что есть судьба и рок, и потому громоздят ошибки, и не мне ли, знающей, их предостеречь?

А от моих притязаний на него я отказалась, какое может быть “отдельное” счастье перед лицом того грозного и высшего факта, что Бог - есть! Я, свидетель, теперь лишь руками развожу на эгоизм своих устремлений.

Немного управившись с делами, я отправилась в их полнометражный дом в центре города. Кто их ещё вразумит, как не я?

Мадам оказалась моей ровесницей, даже и посолиднее (возможно, за счёт того, что она врач, и благоприобретённая важность добавляет ей пару-тройку лет.) Но нас, свидетелей, этой важностью не проймешь. Говорю ей: “Продолжайте размен квартиры, но отселяйте не мужа, а мать”.

А она гордо так вскидывается (да, уж это так: познанная истина делает человека смиренным, а заученные догмы - гордым) и - по какому, дескать, праву, он что, подослал вас?

“Я никогда не видела вашего мужа. Я лишь говорила с ним однажды по телефону про обмен. Но теперь у меня есть не только право, но обязанность вмешаться в вашу жизнь, потому что я всё про неё поняла”.

Она усмехнулась: “Он подослал вас”. И стала красиво негодовать по поводу моего предложения: “На старости оставить мать одну? Вне семьи? Чтобы она у меня не дожила своих лет?” (Все догмы пышны и красивы, как тропические цветы. А запаху-то!..)

“Ваша мать - спирофаг, пожиратель духа. Она одобряет в жизни только то, что выгодно лично ей. Мир постоянно перед ней в долгу.”

“Не смейте говорить о моей матери в таком тоне!”