Избранные работы

Для характеристики этой ясной точки зрения может служить взгляд католического социал-политика барона фон Гертлинга, который в уже цитированной выше книге[38] говорит на эту тему следующее: «Социальная политика, лишенная руководства в виде неизменных принципов нравственности и права, необходимо поведет к заблуждению» (с. 7). «Признание коренящегося в природе и потому раз навсегда данного права, совершенно изолированного от всех влияний общественного развития… составляет основу твердой и сознательной социальной политики (с. 21); содержание этого естественного права вытекает из божественного плана всего мира» (с. 36). Наиболее отчетливо эта точка зрения сформулирована социальными католиками Италии, где их умы руководятся моим уважаемым первым учителем Джузеппе Тониоло, – необыкновенно светлой головой. Для доказательства я позволю себе привести кое-что из итальянской католическо-социальной литературы. Программа «католиков против социализма» выработана Тониоло в 1894 г. Между прочим, в ней говорится: «Необходимо постоянно иметь в виду, как высокий и светлый идеал, как высшую и конечную цель наших стремлений, восстановление прекрасного и незыблемого здания христианско-католического социального порядка с его вечными творческими принципами, возвышенными идеалами, несокрушимыми основами и чудесным историческим развитием»[39].

Ход мыслей программы и всех обосновывающих ее сочинений таков: на основе вечного идеала требуется водворение определенного социального строя; законы этого порядка систематизированы и разъяснены в Corpus juris canonici. Водворение определенного социального строя необходимо, во-первых, как цель, потому что христианство, одобряя одни социальные отношения, осуждает другие (например, противоречие интересов), и, во-вторых, как средство, так как определенный социальный строй является лучшей, чем другие, гарантией роста христианского сознания. Следовательно, предстоит «реставрация общества» в духе христианства. Социально-политическому идеалу отводится совершенно подчиненная роль по отношению к религиозному. Слова другого католического писателя – М. де Вогюэ – могут служить, как motto этого направления: «Из всех центров моральной силы, которые нам известны, лишь одна церковь достаточно сильна для того, чтобы дать элементы социального возрождения. Лишь она одна имеет право и способность возвещать истинные законы общежития»[40]. Далеко не так однородна и ясна мне точка зрения представителей евангелическо-социального направления…

Всего более приближается к католическо-социальной точке зрения Тодт. Он имел в виду дать «изображение социального содержания христианства и социальных задач христианского общества на основании исследования Нового Завета». Тодт смотрит на Евангелие не только как на основу и исходную точку всей евангелическо-социальной реформаторской идеи, а надеется вывести из него основы новой общественной организации, как две капли воды похожей на «социальное государство». Принципиальное тождественное воззрение мы встречаем в евангелическо-социальной программе 1893 г. Против него именно восстает новая фракция христианских социалистов. Гере признает особенной заслугой Штекера то, что он избегал всякой попытки «развить новую программу непосредственно из нравственного, религиозного и социального содержания Библии», и считает заблуждением взгляд, что можно создать «евангелическую теорию и практику хозяйства». Следовательно, Библия вовсе не служит арсеналом для этих реформатских планов. Что же должно заменить ее? До сих пор на это нет достаточно ясного ответа. Не черпают ли «молодые» христианские социалисты стремление «к социальным реформам в обширном масштабе, направленным ко благу всех малых и страждущих»[41], из учений христианства? Читая их журнал «Hilfe» или припоминая заключительные главы книги Гере: «Drei Monate Fabricarbeiter», где Гере вручает евангелическо-социальному конгрессу оружие «этики Евангелия» и возводит конгресс в ранг «социально-этической инстанции», можно прийти именно к этому заключению. Но опять-таки тот же Гере ставит Штекеру в заслугу, что его программа построена на чисто политических, социальных и нравственных соображениях по данным экономической науки, без непосредственного отношения к Писанию. Откуда же берутся идеал и программа нового евангелическо-социального движения, что служит масштабом реформ, к которым оно стремится: учение Евангелия, катедер-социалистическая этика, или же что-либо иное?