Избранное

Что мне делать, чаровница, жар любви к тебе — мой дом,
Каждый волос мой палится — как свеча, горит огнем.

Валом слез кроваво-жгучих я захлестнут с головой,
Словно кряж в Йеменских кручах, смыт рубиновым дождем.

Я кайлом моей кручины кряж души своей крушу, —
Ты одна — вся суть причины: я к тебе рублю пролом.

Райских мне услад не надо: по устам твоим томлюсь, —
Вкус томленья горше яда, ну а мне — услада в нем.

Каждый станет опаленным, если я хоть раз вздохну, —
Сделал кров я всем влюбленным в сердце огненном моем.

Не спастись вовек смутьянам, что тягаются со мной:
Жар души совью арканом — всех врагов словлю живьем.

Ладные стихи слагая в цветнике моей любви,
Соловья и попугая — всех сравняю с вороньем.

О Машраб, на ране рана — словно розы, на тебе,
А умрешь — цвести багряно им на саване твоем.

* * *

О, верь: я от любви твоей сгорел, и помрачен я стал,
Ославлен толками людей, позором всех времен я стал.

Ты в совершенстве неземном над всеми властна, как султан, —
О, сжалься, нищим бедняком в глуши чужих сторон я стал.

Скитаясь у чужих ворот, всех вопрошал я о тебе, —
Не верь, что «ищущий найдет»: увы, всего лишен я стал.

Меч твоей злости уж давно на части сердце мне рассек, —
Пусть розой не цветет оно: сам кровью заклеймен я стал.

Машраба мукою казня, о боже, пощади других, —
Друзья, молитесь за меня, чтоб роком исцелен я стал.

* * *

Терпенья мне недостает, и нет покоя от невзгод,
И день и ночь — душевный гнет, и бремя бедствий все растет.

И хоть кричи, стенай и вой, об камень бейся головой, —
Зла сила муки горевой, и, видно, близок мой черед.

Вконец я сердцем изнемог, и сам сгорел, и душу сжег,
Я желт, слезами весь истек — примет моих печален счет.

Что все ходжи и все ханжи, все шейхи, все пророки лжи!
Вдали от них себя держи, любовь их — бедами гнетет.

Любовь сама-то — не беда, да много от нее вреда,
Машраб, судьба твоя худа: день ото дня сильнее гнет.

* * *

Не видя, дивная, твой лик, от грусти я несчастным стал,
А к сладостным устам приник — и к диву я причастным стал.

Помилуй, сжалься, не кляня, не мучь покорного раба, —
Лишь бы приблизила меня — я смирным и безгласным стал.

Твоих очей хмельны зрачки, а лик твой краше рдяных роз, —
Все сердце порвалось в куски, и жребий мой ужасным стал.

Просил от страсти амулет у лекарей я на торгах,
Но средства не нашлось от бед, и мой недуг опасным стал.

К Машрабу взор свой обрати и слову истины внемли:
Я — жертва на твоем пути, и я тебе подвластным стал.

* * *