Из записок следователя

– Когда до смерти. Я опосля этого по затылку его ногой два раза ударил, значит, как показалась кровь, так ему тут и дух вон. Обождав малое время, пошел я к костру: старик лежит, выпучив глаза.

«А где, баит, Сергунька?» Я, мол, видно он заблудился, пошли в лес вместе, да поотстал он от меня, я его из видов потерял; пойдем, мол, искать, неровен час…

Поднялся старик с места; я смекаю, что с этим таким манером не управишься; дал ему вперед уйти, а сам к костру вернулся, топор взял.

– Ну!

– Что ну, нагнал его, да по голове и окрестил, и эфтот видно со смеху по сырой земле покатился. После этого пошел я к кладнушке, застучал, што ли, только работник проснулся. «Где, баит, хозяева?» – Знамо, говорю, где, на земле, у костра греются. Парнишка с моих слов завернулся в полушубок да опять захрапел. Ну и этому карачуна задал.

– Ведь он спал, чего ты его не пожалел?

– Чего жалеть, крепче спать будет! – улыбаясь, отвечал мне Чапурин.

«Пришла мне на пути… – так записано со слов Чапурина у следователя об этом происшествии, в голову мысль сделать преступление, убить хозяина дощаника и двух малого роста мужчин, бывших с ним. Эту мысль я, Чапурин, всеми силами старался отклонить, но сего сделать был не в состоянии и решился быть убийцею, да и притом, – прибавляет Чапурин, – во все сие время я был в горячности, раздражении и пьяном виде».

Совершив преступление, Чапурин разбил сундук, взял имевшиеся в нем деньги, счетом девяносто пять рублей ассигнациями, кафтан черный фабричного сукна, кожаную сумку, отвязал от кладнушки лодку и, переправясь на ней через Волгу, пошел в близлежащее село Шамонино к знакомому ему крестьянину.

На другой день несколько крестьян из села, ближайшего к месту совершения преступления, случайно пристали к острову и открыли страшную истину. Старик Чубов и его внук были мертвы, малолетнего работника крестьяне успели привести в чувство.

Началось следствие.

Чапурин, однако ж, неудачно зашел к знакомому крестьянину в село Шамонино. Несмотря на всю боязнь суда и следствия, тот сам без вызова явился к следователям и дал им нить, где и в каком месте искать настоящего убийцу.

Вот что показал крестьянин Данилов (фамилия знакомого Чапурина).

22 июля, бывши в городе С., встретился Данилов (на берегу Волги) со знакомым по бурлачеству крестьянином Максимом Кузьминым Чапуриным, который на спрос, зачем он в С., сказал, что он, Чапурин, вместе с двоюродным братом ездил вниз для продажи выделанных лодок; 23 же июля Данилов видел, как тот Чапурин садился на дощаник, на коем было три неизвестных крестьянина, из коих одного доподлинно признал за Заборина, и видал, как они поплыли вниз по реке Волге, а 25 июня, после солнечного заката, Чапурин, подошедши к окну его дома, сказал жене, что он, Чапурин, оставил на берегу Волги лодку, которую просил поберечь, а если будут покупатели, то продать ее за один рубль серебром, обещаясь за деньгами заехать в будущего году.

Показанная Заборину лодка была им признана за принадлежащую Чубову; по описанию Данилова Чапурин был совершенно схож с бурлаком Архипом Николаевым. След убийцы был найден, сообщено было в место жительства о высылке Максима Чапурина за надлежащим конвоем.

III Лошадь

– Зачем же ты в жительство пришел, когда знал за собой такое дело? Да, наконец, ведь ты и дома был под судом, ты и оттуда убежал? – спросил однажды я у Чапурина.

– Молодо-зелено, значит, было, школу не произошел всю, теперь знамо ефтого не сделаю.

– Ну, да теперь не придется сделать! – заметил смотритель острога. – В каменных палатах сидишь, на волю незачем идти.

– Почем знать, старуха, бают, надвое ворожила: либо дождик, либо снег, либо вёдро, либо нет, – со своей обыкновенной улыбкой отвечал Чапурин.

По совершении убийства Чубовых. Чапурин отправился на родину. В самом деле, бог весть что его влекло туда. При самом въезде в родное село Чапурина встретили караульщики, из которых одного он послал за водкой и пропьянствовал с ними всю ночь. Напившись пьяным, Чапурин стрелял из пистолета, ругался скверными словами и похвалялся, что в мире он никого не испужается, а что его всякие люди и звери будут бояться. Впрочем, на этот раз Максим бражничал недолго, дома уже ждала его бумага о заарестовании и высылке куда следует. В местном сельском управлении Чапурина спросили только, где он был и откуда взята им лошадь? На такие вопросы Чапурин отвечал: «А из жительства своего я отлучился в город Хвалынь без письменного вида, для бурлацкой работы; возвращаясь же оттуда, купил в себе Уржумске на заработанные деньги у неизвестного мне крестьянина означенную лошадь, гнедую кобылу, с распискою, которая в городе М. во время пьянства в гостинице мною затеряна».

Но не так отвечал Чапурин, когда спрашивали его неофициальные лица, откуда взялась у него гнедая кобыла. Чапурин любил остриться.

– Под березой, сударики, нашел; вижу, лошадка добрая, сел на нее верхом да и покатил.

– Да ведь ты в телеге приехал?

– В телеге? Ну и телегу нашел. Уж такое, видно, мое счастье.