Иван Пырьев. Жизнь и фильмы народного режиссера

Дня через три-четыре его секретарь пригласил меня прийти к Дукельскому в два часа ночи. В то время руководящий состав комитетов и наркоматов, как правило, находился в своих учреждениях до четырех часов ночи. На тот случай, если вдруг кто-нибудь зачем-то понадобится высшему руководству.

– Хороший фильм вы сделали, товарищ Пырьев, – приветливо встретил меня С. С. Дукельский, – Но надо кое-что из него убрать. Вот пойдемте, я вам покажу.

Вошли в зал. Началась картина. Дукельский по ходу стал давать указания, где и что надо вырезать. Картину он уже знал хорошо. Очевидно, за эти дни кое-кому из высокого начальства не раз ее показывал.

– Вот это вырежьте… и это тоже… – говорил он, указывая рукой на экран. – А здесь подрежьте… вот отсюда…

– Это нельзя резать. Это панорама, – заметил я.

– Ну и что ж, что панорама?

– Она же движется!

– Ну и пусть движется. То, что не надо, вырежьте, а остальное пусть движется… Я не возражаю… А вот эту сцену совсем уберите. Зачем она вам? И эту уберите…

Картина кончилась. Зажгли свет.

– Ну, как, ясно? – весело спросил меня Семен Семенович.

– Ясно… – уныло ответил я, почувствовав, что все опять (как с «Богатой невестой» и «Партийным билетом») началось сначала. Мне предлагалось вырезать из картины лучшие комедийные Куски и целые игровые эпизоды с Андреевым и Алейниковым, которые и мне, и всей группе, и многим моим товарищам очень нравились. Всего надо было вырезать не более, не менее как метров шестьсот, то есть почти две части.

– Делать эти сокращения, Семен Семенович, я не буду, – набравшись духу, твердо произнес я. – Они резко ухудшат картину.

– А, по-моему, товарищ Пырьев, улучшат.

– Давайте покажем картину кое-кому из писателей, режиссеров, – предложил я, – посоветуемся…

– А зачем?.. – стукнув себя по голове и поддернув брюки, бодро сказал Дукельский. – Поручено это дело мне. Я за него и отвечаю. Вы вот что, вы не расстраивайтесь. Идите и подумайте. А через день приходите. Ясно?

Через день, в два часа ночи, я снова в приемной.

– А-а… товарищ Пырьев! – выходя из кабинета, весело приветствовал меня Семен Семенович. – Ну как, надумали?

– Нет, не надумал…

– Так… Ну что ж, пойдемте посмотрим.

И вдвоем в холодном просмотровом зале мы начали смотреть всю картину с начала до конца.

– Вот это надо вырезать… Это тоже… Здесь подрежьте и здесь… А это совсем уберите… – тыкая рукой в экран, повторял он, как хорошо заученный урок…

Так продолжалось более месяца. Ровно в два часа ночи через день меня вызывали в приемную. Как всегда приветливый, выходил Дукельский и весело спрашивал:

– Ну как, надумали?

– Нет, не надумал.

– Так… – мрачнел он. И, хлопнув себя по лысине, поддернув штаны, сдержанно говорил: – Ну, пойдемте, посмотрим.

Выведенный из терпения такими методическими «ночными допросами», я начал протестовать, ругаться и даже кричать:

– Я буду жаловаться!

– Не поможет…

– Но почему не показать кому-нибудь, не посоветоваться?..

– А зачем?

– Но я не согласен! Я протестую! Это насилие!

– Вот вы кричите, товарищ Пырьев. Это уже нехорошо. Меня сюда послали, чтобы я вас убеждал и воспитывал. Идите и подумайте…

Наконец, я не выдержал и, узнав, что Семена Семеновича в ближайшее время переведут в Наркомат морского флота, притаился дома и на телефонные звонки его секретаря не отвечал.

Однажды рано утром какой-то мужской голос попросил меня к телефону, я взял трубку, это был сам Дукельский.

– Вы что же, товарищ Пырьев, перестали приходить? Вы думаете, если меня переводят на другую работу, я уйду из кино, не закончив свои дела? Приходите сегодня в два часа ночи. Обязательно!

Но я не пошел, а взял да вечером на несколько дней уехал в Киев. А когда узнал, что Дукельский из Кинокомитета ушел, а на его место назначен И. Г. Большаков, я вернулся в Москву.

На студии меня ожидало неприятное известие. Перед самым уходом Семен Семенович вызвал своего референта в просмотровый зал, показал ему «Трактористов» и дал указание «откуда докуда что вырезать и что убрать»…

Летом 1939 года «Трактористы» вышли на экран, имели большой зрительский успех и хорошую прессу. Но все это особой радости мне не доставило. И тогда, и сейчас я уверен в том, что «Трактористы» в своем «незарезанном» варианте наиболее полно отражали предвоенное грозовое время и были намного содержательней и интересней как по актерскому мастерству, а так и по режиссерскому решению.

Заканчивая почти каждую свою картину, я, разочарованный неглубокой разработкой образов, плохим диалогом и не совсем слаженным сюжетом, мечтал поставить какое-нибудь классическое произведение… А затем, когда немного успокаивался, приходил в себя и оглядывался вокруг, – желание это проходило. Хотелось снова показывать с экрана интересное время, в которое мы живем. И пусть сюжет сценария будет несовершенен и диалог его не так блестящ, думал я, зато будут показаны люди нашего времени. А их дела, их жизнь так увлекательны, что только о них и хочется говорить с экрана.

Виктор Гусев – постоянный соавтор Ивана Пырьева