Иван Крылов

«И. А. Крылов в последних годах своей жизни почасту обедал у гр. Софьи Владимировны Строгановой, урождённой княжны Голицыной, умершей 5 марта 1845 года.

В тот день, когда Крылов предполагал обедать у графини, он сам или посланный его заезжал обыкновенно утром в её дом (на Невском проспекте, у Полицейского моста) и объявлял об этом швейцару. Само собою разумеется, что такое заявление тотчас докладывалось графине и было некоторым образом выражением того, чтобы к обеду непременно были кулебяка и щи. Кушанья сии, по замечанию Ивана Андреевича Крылова, были самые удобоваримые для его простой русской натуры.

В столовой графини, над самым обеденным столом, висело несколько люстр, украшенных довольно крупными хрустальными гранями, старинной работы. На гранях сих отсвечивал солнечный свет самыми разнообразными радужными цветами.

Во время обеда, в котором участвовал Иван Андреевич, посетители графини вели разговор о том, хорошо ли сделал император Пётр Великий, что основал Петербург, и не станет ли город этот, при дальнейшем своём существовании, вопреки желанию своего основателя, подвигаться постройками далее вверх по реке Неве. Спор был довольно жаркий и, разумеется, как всегда при споре, одни были одного мнения, а другие другого. Иван Андреевич всё время молчал и усердно трудился над своей кулебякой. Графиня Софья Владимировна, как бы желая вовлечь его в разговор, выразила ему своё удивление о том, что такой важный предмет, как постройка Петербурга, подвергается с давнего времени столь разнообразным и многосторонним толкам.

“Ничего тут нет удивительного, – возразил совершенно спокойно Иван Андреевич, – и чтобы доказать вам, что я говорю истину, прошу вас, графиня, сказать, какого цвета вам кажется вот эта грань”, – спросил он, указывая на одну из граней люстры, висевшей над столом. “Оранжевого”, – отвечала графиня. “А вам?” – спросил Иван Андреевич гостя, сидевшего с левой стороны графини. “Зеленоватый”, – отвечал последний. “А вам?” – продолжал Иван Андреевич, указывая на гостя, сидевшего направо от графини. “Фиолетовый”. – “А мне, – заключил он, – синий”. Все умолкли. Удивление выразилось на лицах гостей, потом все засмеялись. “Всё зависит от того, – сказал Иван Андреевич, принимаясь снова за кулебяку, – что все мы, хотя и смотрим на один и тот же предмет, да глядим-то с разных сторон”.

После сего разговор о Петербурге не продолжался.

Здесь кстати нелишним считаю сказать, что когда Крылов обедал у гр. С. В. Строгановой, то все гости и домашние непременно должны были говорить по-русски. Это было законом. Если же кто-либо невзначай нарушал его, то графиня тотчас останавливала нарушителя».