Иван

— Мы сидели, обедали, когда зашли эти двое, — говорил солдат. — Мы раньше договорились, что, если они появятся, делать вид, что ничего не знаем — так и сделали. Наш сержант с Филипповым был хорошо знаком, поэтому он сразу же пригласил их к столу. Раньше мы уже распределили, кто кого берет, и наш план почти удался; когда они сели за стол, взяли ложки и хлеб, наш сержант крикнул: «Взять их!» — и мы выполнили команду. Но получилось так, что они сидели от нас через стол и когда мы резко встали, стол перевернулся, и Ямада оказался под столом, он успел схватить автомат и выпустить очередь, просто так наугад. Потом мы его придавили к полу и вырвали автомат. Сначала я ничего не почувствовал, а потом начало печь и в валенке стало мокро, я посмотрел и понял, что ранен. Но до этого мы связали их. Они очень просили отпустить, даже плакали. — Солдат замолчал.

— Да, вы рисковали капитально, но, может, и правильно сделали, что решили действовать именно так. Если бы завязалась перестрелка, неизвестно, чем бы это кончилось. Распишитесь вот тут и тут.

Солдат расписался.

— Ну что, — повернулся Яков Иванович к сержанту, — теперь поговорим с вами.

Медсестра ушла.

— Так чем же я похож на вашего столь таинственного отца?

— А всем. Во-первых, ростом — мой отец почитай за два метра ростом, и вы вон сидите, а сестра стояла и вы даже чуть выше ее.

— Ого, наблюдатель! — улыбнулся майор.

— А как же, я же сержантскую школу закончил, — с гордостью сказал Иван.

— Ну, допустим, ростом, я согласен — у меня тоже под два метра. А еще?

— Голос у вас такой, вначале я даже подумал, что дядя Витя приехал, а когда увидел форму, понял, что ошибся. Но когда увидел лицо, то опять подумал о том же.

— А ну-ка расскажи о своем отце, — попросил майор.

— Да рассказывать нечего, я знаю, что родителей у него не было, они погибли, где-то на Урале, а он приехал на Чулым с тетей, да так и жили там и сейчас живут; тетя умерла во время войны, а дядя Витя воевал, вот и все.

— А тетю как звали, знаешь?

— А как же, на кладбище памятник ей есть, там все написано, да и дядя Витя часто ее вспоминает. Звали ее как нашу соседку — Феней.

Яков Иванович был потрясен: сестру его отца тоже звали Феней, она ушла куда-то самая первая с одним из его старших братьев после того, как отца и мать, зажиточных крестьян, предупредили о предстоящей конфискации имущества. Яков до сих пор точно не знал, как это произошло: может, отец сам разрешил ей увезти брата, а может, тетка так решила, потому что он и раньше часто жил у нее, старой девы, сильно любившей детей. А после нее исчезли самый старший брат со средней сестрой. Так Яков, самый меньший в семье, и остался с самой старшей сестрой, которая впоследствии и рассказала ему об этом. А конфискации как таковой и не было, просто ночью приехали на двух повозках неизвестные люди, погрузили самые ценные вещи и вместе с родителями увезли неизвестно куда. Хорошо, хоть дом не сожгли. Так и разбросала их судьба в разные стороны. За брата, который ушел с Феней, переживали меньше — все же тетка была в возрасте, а вот о старшем брате и средней сестренке тревожились очень, их защитить не мог ни кто. Куда они девались — никто не знал. Несколько лет ждали их осиротевшие брат и сестра, но они исчезли бесследно. Может, где-то заболели и умерли, а может, еще что-то случилось. Потом старшая сестра вышла замуж, и ее муж предложил переехать к его родителям в Красноярский край. Но она без брата ехать не соглашалась. За бесценок продав свой дом, они уехали в Сибирь.

— Товарищ майор, вам что, плохо? — с тревогой в голосе сказал Иван, увидев, как офицер побледнел.

— Нет, нет, это я свое вспомнил… Знаешь что, — вдруг перешел майор на ты, — дай мне, пожалуйста адрес твоего отца, а пока давай запишем показания.

И Иван, продиктовав адрес родителей, стал рассказывать. Яков Иванович записал, не перебивая, и только когда сержант замолчал, спросил:

— А ты видел, когда подбежал к тумбочке, что возле нее лежал дневальный?

— Вы знаете, не видел, а вот когда я очнулся, сразу же увидел Петрова — он лежал одетым в шинели и валенках, остальные были все раздетые, я сразу догадался, что он дневальный. Я попробовал встать, но опять потерял сознание. — Сержант стал возбуждаться и Яков Иванович прекратил дознание, сказав:

— Хорошо, хорошо, только ты не волнуйся, все наладится, я еще к тебе зайду, — и он, поднявшись во весь свой огромный рост, пригнувшись, вышел из изолятора.

А Иван так и остался в этом тесном кунге, вдвоем с таким же, как он, парнем, чудом избежавший смерти в этом суровом и богом забытом краю.

На станцию стали поступать телеграммы почти с одинаковым текстом: «Родители такого-то, такого-то прибыли в Магадан, ждем рейса». Офицеры стали думать, где разместить всех, а набиралось их, родственников погибших, около сорока человек. Это и жилье, и питание, да плюс к тому из Магадана ждет вылета спецрейсом взвод МВД и спецохраны, следователи и прокурор.