ИВ. Тетралогия (СИ)

Заявление словно обухом по голове ударило. Отец не шутил. Если он сказал, то не отступит. Я очутился в ловушке, которую сам и сотворил. И что теперь делать? Внушить Гаэтану забыть этот абсурд? Оба мы прекрасно понимали, что я так не поступлю. Мне остались только отчаяние и какая-то беспомощность. Поманившее на мгновение счастье махнуло на прощание рукой.

— Наберись терпения, сынок, у тебя впереди вечность, — грустно посоветовал отец, словно читая мысли. — Прости старика, но так будет правильно и лучше для Эль.

Возразить нечего.

При виде сияющей улыбки на разрумянившемся лице вернувшейся с прогулки девушки, сердце болезненно сжалось. Мне предстоит и ее радость омрачить.

По дороге в Латинский квартал мы молчали, кажется, она почувствовала изменения. Как объяснить, что, как было в Норвегии, уже быть не может? Разве найдутся слова? Поднявшись на второй этаж, я поймал встревоженный взгляд:

— Джори, ты останешься?

— Нет, Эль, — я отвел глаза. — Сегодня не могу, да и в ближайшие дни вряд ли. В конторе наверняка неразбериха. Тебе нужно заниматься. Думаю, только в пятницу вечером после ужина мы обязательно куда-нибудь сходим. Постарайся хорошенько выспаться.

В ее лице столько огорчения, смешанного с растерянностью, даже слезы заблестели. Она не понимала, что произошло, почему я так поступаю. Торопливо попрощавшись и быстро коснувшись губами ее лба, я сбежал по лестнице. Сев в машину, еще долго не трогался с места.

Возвращайся, Джори, с небес на землю, хватит мечтать. Рождественские желания, как правило, не исполняются. В ближайшие дни следовало поехать в контору и в Штаб, потом уделить внимание пассии, которую даже не поздравил с праздниками. Обязательно исправлю это упущение. А может, просто заменю девицу для разнообразия. Активнее нужно включиться в светскую жизнь. Отчет о конференции для Совета подготовить. Но все это завтра. А сегодня я возьму коньяк и запрусь в подвале.

ЭЛЬ

В Бельвиле что-то произошло. Я ощущала это кожей. Между мужчинами словно статические разряды искрились, хотя виду никто не подавал. Гаэтан непривычно суров, даже сердит, а Джори расстроен и зол. Неужели наше возвращение омрачили какие-то неприятности? И почему я чувствовала себя виноватой? Перед внутренним взором медленно и неумолимо рушился фантастический воздушный замок, который я успела выстроить в мечтах, вдохновленная норвежскими приключениями.

С каждой минутой подозрения все больше подтверждались. Брат молчал, не смотрел на меня даже в зеркало заднего вида, как раньше постоянно делал, молчала и я, кусая губы от волнения. Что произошло? Может, спросить? Но он не любит, когда задают подобные вопросы. Хотел бы, сам рассказал.

Дома я все же не удержалась, истрепанная сомнениями, хотя ответ и так знала. Нет, конечно, он не останется. Сказка закончилась вместе с каникулами. Так отчего же так горько, и ноет душа? Размечталась, что все продолжится, как в Норвегии, что отношения наши изменились. Как же! Не будь дурой. Мы в Париже, здесь другая жизнь. Завтра начнутся занятия в Университете, потом библиотека и домашнее задания. К выходным, возможно, Джори возьмет меня в клуб или еще куда-то. А сейчас он спешил уйти, у него дела. У него всегда очень много дел.

Раскладывать вещи не хотелось. Есть — тем более. Надо бы убраться и сходить за продуктами, но все это может подождать. В конце концов, у меня недавно было слишком много счастья сразу, почему бы и не поплакать этой ночью?

Глава 06

ДЖОРИ

Прошедшее Рождество осталось воспоминанием об остром чувстве сближения с запретной гранью — безумно сладостным и манящим. Тем не менее, жизнь быстро вернулась в проторенную колею.

После осознания масштаба проблем меры безопасности пришлось усилить. Весь объем аналитической работы по выявлению агентов Дамианоса я взял на себя и с облегчением отмечал, что время идет, а новых явлений нежелательных субъектов не фиксируется. Когда приходилось покидать столицу, я прибегал к помощи Маркоса. Он неукоснительно обеспечивал скрытую охрану эльфийки по ночам, при этом не задавал лишних вопросов. Не знаю, как этот семижильный все успевал, ведь и за главного в Штабе оставить я мог только его.

Заканчивалась весна. Моя отличница сдавала сессию. Вскоре должны начаться летние вакации, и мы уже строили на них планы. Споры были долгими, упорными с обеих сторон, ибо Эль вновь завела старую пластинку о необходимости подработки. Не помогали ни увещевания призванного на подмогу Гаэтана, ни редкие письма Мари, призывающей подругу ни о чем не беспокоиться и чередовать учебу исключительно с отдыхом и удовольствиями. Порой у меня заканчивалось терпение, и титаническим усилием сцепив зубы, чтобы не обидеть «сестренку», я размышлял, в какой части этой хрупкой девушки сидит упрямый несгибаемый осел?