Ив Сен-Лоран

«Гражданин Берже», кому New York Times только что посвятила длинную статью, отказывался от любых комментариев. Из машины он позвонил Иву. «Он хотел знать, что я об этом думаю. Я высказал ему свое мнение, но вам я его не скажу»[1029], — признался он американке Кэти Хорин[1030]. За исключением Herald Tribune, оценившей дебют Тома Форда у Yves Saint Laurent как «прохладный», пресса США единодушно аплодировала этому модельеру, сохраняя невероятное хладнокровие. Аналитики JPMorgan даже назвали эту коллекцию «элегантной», «надежной» и «гиперсовременной». «Она должна хорошо продаваться».

В действительности же клан Высокой моды был в ярости. Последовавшие события только увеличили напряжение. Первая рекламная кампания prêt-à-porter Rive Gauche и в особенности парфюмерная линия «Опиум», сфотографированная Стивеном Майзелем[1031], спровоцировали настоящую войну. Как гласило пресс-досье, «флакон сияет своим отсутствием». «Умолчание, — читаем мы там же, — всегда сильнее демонстрации. Великие художники знают это. Том Форд также это понимает». Ив Сен-Лоран подверг яростной критике фотографию обнаженной Софи Даль[1032], которая вызвала реакцию цензуры в Великобритании. «Он послал мне три письма об „Опиуме“ и первой коллекции, написанные от руки, — признался Том Форд позже в Лондоне в феврале 2002 года и добавил: — Я нахожу это изображение значительно менее скандальным, чем назвать духи „Опиум“!». И в заключение: «Я думаю, должно быть, очень трудно принять кого-то, кто делает что-то под вашим именем».

Доменико де Соле и Том Форд пригласили Шанталь Роос[1033], которая посвятила пятнадцать лет парфюмерии, возглавить этот сектор. Этому талантливому маркетологу пришлось принимать жесткие решения, начиная с закрытия Института красоты Ива Сен-Лорана 23 декабря 2000 года. «Разъяренные клиентки даже планировали демонстрацию, — вспоминала одна из косметологов. — Они отменили все визиты и закрыли двери за неделю до запланированной даты. Мы знали об этом с июня. Нам сказали, что институт не выгоден, а аренда выросла. Но все было сделано шокирующим образом. Мебель была продана с аукциона, махровые полотенца с маркой YSL были уничтожены, одежда для персонала выброшена. Нам вернули косметику, которую оставили в мешках для мусора».

В январе 2001 года Ив Сен-Лоран представил дефиле Высокой моды. Яркие краски были чуть приглушены, желтый цвет матовый как пудра, голубой — как мел, серая джинсовая ткань с перламутровыми отблесками, мастер предлагал публике свои цвета, точно одев их вуалью или туманом, вокруг невероятно четкого, точного силуэта. Его костюм стал более гибким, приталенным, с мягким поясом, словно воспоминание о Диоре, начерченное воодушевленными штрихами памяти. Создавалось впечатление, что мастерские работали на открытом воздухе, так как платья казались взволнованными легким ветром, точно это шелковые сады дрожали под волнами дождя: белые воздушные блузки из органзы, похожие на невесомое полотно, в них сквозило тело, чьи контуры в то же время были тонко очерчены — плечи, запястья, окруженные кружевными манжетами. Прошла модель в пальто из белого газара, которое подчеркивали страусиные перья. Вот он белый цвет, что одновременно и свеж, и чувственен, ни минималистский, ни церковный, он проплывал легче облака. Звучали песни Teach Me Tonight[1034]и Call Me Irresponsible[1035], под аккомпанемент голосов Нэнси Уилсон[1036], Сары Воан[1037] и Дины Вашингтон[1038] прошло 105 моделей, как дуновение счастья и иных миров. В конце дефиле Летиция Каста появилась в бежевом костюме, с волосами, уложенными как у героини из фильма «Джильда», с красными губами. Модель шла под руку с Сен-Лораном, точно они на грани медового месяца в Марракеше. Овация.