Ив Сен-Лоран

Представленная в январе коллекция Высокой моды весна — лето 2000 года отражала стремление Ива Сен-Лорана к простоте, возводенной в ранг исключительности. Казалось, он говорил со всеми женщинами так, будто общался только с одной из них. Кутюрье отвечал на противоречивые требования клиенток и прессы, выходил за рамки повседневного и нереального. Другие модели рядом с его творениями казались либо слишком «простыми», либо слишком «эффектными». Ему шестьдесят три года, но он работал, как тот молодой человек, которым был во времена запуска Rive Gauche: стиль был продолжением истории, а не ее ностальгическим отражением. В программке заглавными буквами было написано: «Днем в куртке сафари, вечером в цыганском наряде». Габардин песочного цвета или цвета глицинии, платье из органзы, тюль и кружево — одно отвечало другому, будто на них падал утренний отблеск рассвета, тени сумерек, темнота ночи. Только одно время суток было не отражено, чего избегают все средиземноморцы, прячась за закрытыми ставнями, — время солнца в зените.

Между тем большая весенняя уборка в доме на авеню Георга V, 7, началась. В период с января 2000-го по январь 2001 года количество лицензионных соглашений было сокращено с 167 до 62 и до 15 — в январе 2002 года. Естественно, последовало сокращение доходов, получаемых от «роялти»: с 67 миллионов долларов (1999) до 13 миллионов (2001). Количество бутиков, управляемых собственными силами, которых было 15 в 2000 году, было помножено на два за один лишь год. Их стало 43 в январе 2002 года, а запланировано 55 в 2003-м. Архитектору модного Дома — Биллу Софилду, было поручено стилистически унифицировать все помещения компании, коммерческие и административные. В офисах компании в Милане, Париже, Лондоне теперь можно было найти одинаковые букеты цветов, одни и те же свечи «Инжир» от фирмы Dyptique, те же пепельницы, те же диваны Eames. Продавщицы, одетые в черное, стояли за стойками, везде — серые ковры, белые стены, атмосфера дезинфекции…

В январе 2000 года в парижском районе Ла-Вилетт открылись роскошные помещения «Ассоциации по распространению творчества господина Сен-Лорана»: стеклянные арки, широкие панели, покрытые сусальным золотом с патиной, — все это для музея, где хранилось около 5000 моделей и 15 000 аксессуаров. Монохромный зеленый тон читального зала был вдохновлен одной из комнат виллы Мажорель Сен-Лорана в Марокко. На первом этаже находились настоящие сокровища: эскизы моды и театральных костюмов, сами модели одежды. Вся одежда была упрятана в шкафы из белого металла, которые выглядели как сейфы, площадью более 900 квадратных метров при постоянной температуре 15 градусов. Эктор Паскуаль, директор ассоциации, и его помощник — единственные, кто прикасался к моделям, их дотошные руки в белых перчатках ухаживали и стряхивали с них пыль. Вот шкаф открывался. Белый силуэт Грейс Келли. Платье для герцогини Виндзорской. Подсолнухи, точно огненные шары подо льдом… Рукава, набитые папиросной бумагой, словно хранили тысячи секретов. Во всем этом жизнь текла потоком красок, а потом пряталась в металлическую юрту-шкаф, как только визит заканчивался. Первая выставка была посвящена тканям, которые, по словам Ива Сен-Лорана, несли в себе «магию рисунка». «Нужно быть очень осторожным в выборе ткани, какой замысел будет осуществлен, чтобы воплотить тайну эскиза», — писал Сен-Лоран, тогда как Пьер Берже письменно восторгался, говоря о «куколке, которая превращается на наших глазах в бабочку»[1013]. В январе этого же года были открыты отремонтированные залы живописи 1900–1945 годов Музея современного искусства, на что Сен-Лоран и Пьер Берже пожертвовали 10 миллионов франков (1,52 миллиона евро).