- Строго между нами: неплохо! Я, конечно, сам человек, далёкий от возвышенных сфер, но мне кажется, дама не должна быть чужда поэтического настроя.
- А стихи вы любите?
- Хорошо написанные - конечно.
Словом, обнаружили много общего. Засиделись на крыльце допоздна, а когда прощались, чтобы разойтись по своим покоям, юноша, склонившись, поцеловал её руку. Евфимия очень смутилась, покраснела, фыркнула:
- Ох, да вы нахал, сударь! Дай вам волю, и до губ моих ещё доберётесь!
Он сверкнул очами:
- А и доберусь, что ж такого? Вы моя невеста.
- О-о, невеста - не жена, мы пока не венчаны. Целовать в губы - только после свадьбы.
- Я поэтому и поцеловал руку.
- Хорошо, прощаю! - рассмеялась она уже несколько игриво. - Почивайте с миром. Завтра утром пойдём гулять. Любите кататься на лодке?
- С вами - обожаю!
Так прошли два дня, молодые люди всё сильнее влюблялись друг в друга, и вполне возможно, что ещё до церковного бракосочетания оказались бы в одной спальне, как в поместье Иоанна прискакал гонец от её величества с приказанием разыскать Фотия и немедленно привезти его в Иерон.
- Что-нибудь стряслось? - изумился он. - С мамой? Велисарием?
Здоровенный гонец, по происхождению франк, с каменным лицом и почти бесцветными волчьими глазами, отвечал по-военному односложно:
- Не могу знать. Но как будто бы дело иного рода.
- Да какого ж иного, я не понимаю?
- Не могу знать.
Фотий попрощался с Евфимией несколько печально:
- Снова расстаёмся… Но надеюсь, что ненадолго. В сентябре, Бог даст, сделаемся супругами.
У неё от наплыва чувств полыхали щеки, и она, глядя на него снизу вверх, говорила проникновенно:
- Не рискуйте попусту. Мне без вас будет очень скверно.
- Да, и мне без вас…
Прыгнул на коня, помахал ей ладонью и, уже без оглядки, поскакал вместе с франком - из имения будущего тестя прямо вдоль залива, на запад (до владений её величества предстояло ехать около пяти с половиной часов). В Иероне, во дворце Герея, сына Антонины встретил Фаэтет и, не дав опомниться, сразу же повёл в покои императрицы. Та полулежала в окружении светских дам на тенистой веранде, ела виноград и внимала звукам кифары, на которой играл мальчик-раб. Увидав приезжего, Феодора прогнала всех с террасы, поманила Фотия и приветливо ему улыбнулась. Он упал перед ложем василисы и поцеловал её туфельку.
- Как я рада, что ты приехал! - подтвердила свою улыбку царица. - Мне поведали о твоём возвращении из Италии и поездке к Евфимии. Очень хорошо! Но не утерпела и послала за тобой человека. Есть одно деликатное поручение… Но ответь сначала - что на Апеннинах? Как отец и мать?
Молодой человек вкратце пояснил. Государыня взглянула с прищуром:
- Феодосий всё на тех же ролях?
- К сожалению… Он мне опротивел. Ненавижу.
- Ах, мой бедный мальчик, - томно произнесла василиса, - ты пока многого не знаешь в человеческих душах… Осуждать родительницу нельзя. Не всегда мы делаем, как предписано, хоть и понимаем, что ведём себя скверно… Лучше расскажи, как у вас с дочкой Иоанна? Состоится свадьба?
- Если Богу будет угодно, в сентябре.
- Я приду на ваше венчание, слышишь? Ведь идея вас поженить - моя. А родятся дети - стану крестной матерью.
- Ваше величество, это честь для нас…
- Но об этом позже. А теперь хочу тебя попросить снова съездить в Пентаполис. Передай Иоанну - сыну Гекебола - просьбу: пусть привозит в Константинополь Анастасия. Я займусь образованием мальчика. Ведь ему шестнадцать. Надо приучать ко двору.
Фотий задал естественный вопрос:
- Я предвижу, ваше величество, Иоанн спросит у меня о его собственной судьбе. Вы хотели бы, чтоб и он с женой тоже перебрался в столицу?
Государыня сдвинула брови, нарисованные чёрной тушью поверх выщипанных:
- Не хотела бы… Ты уж как-нибудь объясни ему деликатно… Привечать его не желаю, опасаясь неприязни со стороны государя… Внук - другое дело. Внука я возьму под опеку, сделаю из него настоящего патриция - в будущем, возможно, и самодержца. Но пока загадывать рано.
- Я немедленно отправлюсь, ваше величество.
- Ну, совсем уж немедленно ни к чему, отдохни денёк, а за это время подвезут на судно питьевую воду и провиант. В добрый путь, Фотий. Жду тебя с хорошими новостями.
- Рад служить вашему величеству.
Путь в Египет занял неделю. Подъезжая к имению Гекебола, юноша заметил, что бурьян у ограды разросся чересчур буйно, а саму ограду не красили несколько лет. Да и вид у фруктовых деревьев за забором был не слишком ухоженный. Из ворот появился сторож - седоватый мулат с бородой клочьями - и сказал на ломаном греческом:
- Нет, хозяина нет, уехал. Деньги нет, дом не жить, и уехал.
- Да куда уехал, где его искать?
- Мы не знаем. Нам велел охранять, мы не знаем.
- Может, в Александрию?
- Может, всё может. Мы не знаем.