Юная Спасительница (СИ)

Хлопок дверцы грузовика. В наилучшем расположении духа я спрыгиваю на землю и, хлопая в ладоши, кричу:

— Этот день обещает быть великолепным!

Настороженно оглядывая меня, женщина как-то скептически вскидывает бровями и делает шаг навстречу.

— Прибыли забирать то, чего сами добыть не смогли?

Быстрыми движениями рук завязываю рукава куртки вокруг талии и нарочно укладываю ее поверх кармашка с оружием.

— Мы…

— У нас был договор, и вы расторгли его, как только вам предложили полизать задницу их лидеру, милашке Рику, — в насмешливой манере Саймон поднимает брови, вытаращивает глаза и натягивает кривую улыбку. — Я понимаю, у каждого есть шанс на ошибку, но ваши стоят нам слишком дорого.

Оказываясь перебитой, мне ничего не остается, как постоять за себя и указать Саймону на его место.

— Спасибо, конечно, за столь прелестное начало, Саймон, но я хочу ввести их в курс дела сама, — опускаю брови и демонстративно хмурюсь. Я бы могла прикусить язык и позволить поговорить за себя, но тогда бы это свидетельствовало о моей подчиненности. — Где оружие?

Замешкавшаяся Джадис испуганно глядит на Саймона, но испуг вызван отнюдь не сложившейся ситуацией, а незнанием. Незнанием, с кем они ведут дело. Ее глаза вопят: «Кто она, черт возьми?» Именно излишняя сконцентрированность на Саймоне заставляет меня постараться застать его выражение лица периферией зрения.

По его мимике видно, что ему неугодно такое положение. Я давно заметила, как Саймон стремится всегда оказаться поближе к отцу и при любом упоминании своего имени уже готов действовать. Саймон — тот человек, который делает все так, как считает нужным, и пользуется другими ради выгодного положения. Иногда создается впечатление, что он охотно работает ради укрепления статуса и поддержания привилегий, но сейчас я убеждаюсь в ином. Он это делает, чтобы выбиться вперед и стать единственным диктатором.

Непробиваемый орешек Джадис не упускает возможности шаловливо улыбнуться.

— С чего бы мне говорить? Мы с Александрией заключили уговор, с которого у нас есть какие-никакие доходы. Мы не обязаны были отказываться от выгодного предложения.

— Слушай, — лениво перебираю ногами и наступаю на Джадис. — Перевес явно на стороне Спасителей, так что переставайте выпендриваться и…

— Это, блять, так не работает! — Саймон вынимает пистолет и нацеливает его поочередно на каждого из Мусорщиков. Кожа лба стянута, образуя прямо над переносицей небольшое утолщение. Из-за нависших бровей его глаза сужаются и приобретают заостренную форму. Углы рта резко очерчены, зубы стиснуты. Он очень запальчив. Во взгляде смесь отвращения и презрения; морщит нос, приподнимает верхнюю губу и выпрямляется, слегка откидывая голову и показывая свое превосходство. — Они кладут на нас хер с горы, когда мы ведем дела по-хорошему, а если все сделать по-другому? Что если мы видоизменим ход игры?

Бах! В глазах темнеет. Не верю, что это происходит. Не верю, что доносящиеся, словно из-под воды, звуки боя реальны, а не плод моего воображения.

— В укрытие! — кричу я, несясь следом за погорячившимся Саймоном.

***

— Это тебя Ниган прислал разобраться с «беспорядком»? — на пару секунд Джадис задерживает дыхание в предвкушении ответа. Дергается, будто в попытке вызволиться, но ствол у виска невзначай меняет ее планы.

Поднимается ветер, подхватывающий старую оберточную бумагу и прочие пергаментные изделия. Одна из них останавливается у ног, якобы вынуждает меня воспроизвести вслух мысль:

— Забавно слышать это от людей, живущих на свалке, — обращаю взгляд на вооруженных людей Джадис. Их данная цель — сбережение жизни лидера, и один неверный шаг обернется ошибкой; они начеку и готовы на компромиссы, но дула Спасителей, наставленные на них со всех сторон, отбивают желание примириться.

«Последнее слово останется за мной, хотят они этого или нет».

— Опустите оружие и мы поговорим в спокойной обстановке, — натягиваю ухмылку и понимаю, что абсолютно все непоколебимы. В задорной манере речи протягиваю: — Серье-е-езно, я не хочу, чтобы мои люди требовали своего силой, — озираюсь в осознании того, что приблизительно десяток тел Мусорщиков уже гниет на солнце. — Ладно, признаю: мой дорогой Саймон чуток-другой переборщил… но все это были вынужденные меры. И если не хотите скорого повторения истории, посоветовала бы пойти на уступки.

— Зачем же так резко? — ее лицо мне практически скрыто, но за короткий срок я успела изучить ее; Джадис надменно хмыкает, и уверена, ее рот растянут в широкой лыбе.

Рука как бы ненароком тянется под край накидки, что умело закрывает второй пистолет.

Стукаю ее разок по месту, к которому приставлен прицел, и мгновенно меняюсь в лице.

— Попробуй… — несмотря на невысокий рост, я дотягиваюсь до шеи Джадис, и поражаю ее до глубины костей холодным металлическим лезвием. Преподнесенный к глотке кинжал не дает и словечку слететь с губ, и тем не менее через силу она вываливает «охапку» ругани.