Юная Спасительница (СИ)

Подлетев к отцу, Саймон наносит остервенелый удар. Глухой звук. Отец валится на пол, чем Саймон и пользуется: наносит удар за ударом. Лицо папы красное от прилива крови. Под нижней губой образуется алая дорожка. Он болезненно сплевывает сгустки крови, которые оставляют за собой следы вокруг рта, и изнеможенно закатывает глаза.

Саймон не стесняется засыпать того еще чередой ударов. Его кулак рассекает воздух каждые несколько секунд, и отцу уже здорово досталось. Почему никто не заступится? Ниган же любимец толпы, прекрасный лидер и импонирует очень многим Спасителям. Пустить все на самотек и позволить какому-то херу с горы, вроде Саймона, надрать ему задницу до смерти не очень благое дело.

«Сделай же что-нибудь, Челси», — попытки успокоить себя увенчиваются сплошными противоречиями. Что может сделать чертов подросток, если даже зрелые люди не способны вмешаться в погром? Ежесекундно тело подрагивает, руки напряжены и находятся на уровне живота, готовые разнимать этих двоих. Смотрю на то, как мой отец держится в сознании только благодаря текущей в жилах безмятежной ярости.

В какой-то момент Саймон устает. Извернувшись, отец захватывает его со спины и опрокидывает на пол. Руки располагаются на шее, сжимаясь как душащий добычу питон. Он зол… Очень. Стискивает зубы так сильно, что кажется, они, как стекло, вмиг потрескаются и разобьются.

— Ты специально начал стрельбу… поставил задание под угрозу, пытался настроить всех против моей дочери… Ты облажался, причем не в первый раз. Эти люди знают, что у них есть лазейка, способ сбежать! Они всегда будут искать способ ударить в ответ, поэтому мне придется убить их всех так же, как и тебя!

Саймона почти не узнать: старательно пытаясь вдохнуть хоть один глоток воздуха, он раскрывает рот так широко; глаза вылуплены и грозятся в любой момент лопнуть.

Последний вздох.

Останавливается и смотрит на лежащего под ним мертвого Саймона. Его взгляд такой же раскаивающийся, как и у меня, хотя, в отличие от него, смотрю я на все это через пелену слез.

— Что за подлец, — спокойно изрекает и не спеша бредет ко мне. — Нам надо поговорить.

В меру чистая и опрятная комната отца, как ни странно, все равно требует солидной уборки. Неоценимый труд тех дизайнеров, что обливались потом во время резьбы мебели, цепляет, и даже не обращаешь внимание на то, как давно это происходило.

Отец вздыхает и подходит к подоконнику, о бортики которого опирается.

— Я поговорил с этим остолопом. Ты и сама видела, — скрежещет зубами, будто желает сдержать цыканье. — Я не очень удивлен: все это время, что Саймон подлизывался, я замечал его пробивающиеся эго и жажду власти. То, как он выполнял любой мой приказ — быстро и беспрекословно, — стало поводом моего уважения к нему. Но в последнее время Саймон стал слишком неуравновешенным, и за свою беспринципность поплатился.

Взгляд отца прожигает до костей, но в то же время бархат его голоса завораживает и заставляет вслушиваться.

— Я даже не знаю, что сейчас должно волновать меня больше. Зачем ему нужно было подставлять Спасителей? Вот именно, не за чем. То, что произошло сегодня, была банальная неосторожность. Прежде, чем отправлять свою правую руку на базу Мусорщиков, мог хотя бы уточнить, с кем имею дело.

— Думаешь, я подозревал, что он облажается на настолько легком задании? Я был лучшего о нем мнения. Я ожидал, что когда-нибудь ему надоест второе место после меня, но чтоб так быстро…

— Почему Спасители не вмешались? Тебя могли убить.

— Не убили бы, — потирает рассеченную губу. — Ты же знаешь наш девиз по жизни: «Мы не умрем, пока сами не будем к этому готовы». Если бы этот сукин сын наставил на меня оружие, мои люди не медлили бы. Но мужские разборки должны оставаться справедливыми. Как ты видишь, никому не сломить твоего старика, — сейчас же его глаза излучают холод. О чем он думает?

— Что ты будешь делать с Александрией?

Хмурится и канает под таинственного дурачка, говорящего загадками и неполными фразами.

— Знаешь, я бы мог их всех убить… но зачем? Хочу наведаться к старому товарищу Рикки-тикки с неофициальным визитом. Возьму тебя с собой, немного пообщаешься со своим Ромео прежде, чем я решу, что пора положить этому конец.

Впадаю в ступор. Когда я задавала вопрос, то уж точно не ожидала подобного ответа.

— Что ты подразумеваешь?

— Помнишь, ты сказала, что это не может продолжать слишком долго? Ты права. Когда-нибудь они восстанут против Спасителей и это нужно предотвратить. Возьму их под свое крыло и сломлю…

— А с этого места подробнее.

========== Глава 19. На пути к провалу ==========

Одна из пожаловавших жен отца воодушевленно перебирает мои волосы. Я перестаю думать о конфликте Саймона и папы и состоянии последнего. Горячие ладони накрывают лицо, спускаются по носу к непонятному бугорку. Подушечками пальцев обвожу припухлость и понимаю, что это посохшая кожа на немых губах.

«Перенервничала».