Юная Спасительница (СИ)

Дуайт негодует и сомневается в правдоподобности сказанного — ничего удивительного, я бы на его месте тоже не поверила ушам, — но со словами «да, мэм» удаляется, стоит мне сощуриться и вздернуть подбородок.

Дом Карла я узнаю из тысячи. Забыть место обитания этого дурачка весьма трудно, не говоря уже о самом владельце. Атмосфера наталкивает на мысли о прежних временах, чему можно позавидовать. Община не представляет из себя ничего сверхъестественного, но не буду врать: даже несмотря на мой псевдоавторитет, который появился из ниоткуда только усилиями отца, Святилище больше напоминает тюрьму. Там нет того витающего в воздухе аромата «доапокалипсной» жизни, что удручает.

— Челси? — раздающийся голос заставляет меня отпрыгнуть от столика с кухонной утварью. Я оборачиваюсь, чтобы увидеть стоящего позади младшего Граймса. Выглядит он ошеломленным, но однозначно не подавленным визитом; просто ошеломленным.

— Господи, Карл! — ринувшись в объятия, не упускаю возможности чуточку поиграть с его волосами. Прошел только день с момента моего отъезда, а я уже соскучилась по этим людям. По Карлу. По общению. В конечном итоге, в Святилище мне вообще не с кем поговорить: кругом взрослые и пара-тройка молодых парней, с которыми папа запрещает общаться.

«Не хочу, чтобы какие-то ушлепки испортили мою дочурку», — именно таково его оправдание.

— Что ты здесь делаешь? — смыкает руки у меня на спине, и я слышу его сердцебиение.

— Только не лги, что не рад встрече, — отдаляюсь и надеваю ухмылку.

— Я и не собирался. И все же, ты так быстро вернулась.

— Хотела увидеться прежде, чем…

— Чем что?

Тяжело вздыхаю и складываю руки на талии, разглядывая свои сапоги так, будто кроме них ничего не замечаю. Затем медленно подхожу к столешнице и провожу пальцами вдоль выдвижного ящика.

— Отец хочет, чтобы я возглавила отряд на Мусорщиков.

— Воу-воу, а тут давай подробнее, — приближается и заносит мою руку за голову, убирая ее от мебели. Заглядывается на лестницу. — Может, зайдем в мою комнату? Я читал комиксы, пока не услышал о твоем прибытии.

Потянув легонько за собой, Карл подмечает мою робость и пускает едкие комментарии, заставляя смутиться сильнее. И хоть я сама прекрасно понимаю, что задерживаться нельзя, сказать «нет» этому черту трудно. Мы вихрем взмываем по лестнице наверх, заставая разбросанную кругом уйму пергамента. Вкратце, комната Карла — сплошной беспорядок, и гора перечитанных комиксов — еще не вершина айсберга. На полу валяется одежда и куча разных носков без пары.

— Опять занят супергеройскими штучками? — подкалываю его и поднимаю лежащий у порога комикс. Листаю страницу за страницей и хмыкаю. — Железный человек… Никак ты не повзрослеешь.

Сколько мы с ним знакомы? Дней пять от силы. А ощущение, что целую вечность. Никогда еще не заводила друзей так быстро. Времена меняются, и когда после нескольки лет брождения в одиночестве встречаешь кого-то вроде Карла, бессознательно тянешься к нему.

Карл застывает и сует пальцы за пояс, вынимая из не очень заметного оружейного ремешка нож, а затем убирая и сам ремень.

— Тебе меня настолько не хватало, что ты втайне ускользнула из Святилища? — самодовольная усмешка светится на его лице. Карл подходит к прикроватной тумбе, на которой лежит его коронная шляпа, и надевает ее, якобы сохраняя образ.

— Можно и так сказать.

Опускается на кровать и отодвигает край постельного. Он сидит неподвижно, время от времени стукая пальцами по коленям. Ему явно неудобно из-за возвышающейся над ним меня, и чтобы быть на одном уровне, жестом приглашает занять место рядом. Настоящий джентльмен.

— Надеюсь, тебе не пришлось очень тяжело во время пребывания в Святилище. Как погляжу, ты украла у отца куртку, — переплетает пальцы обеих рук и переводит взгляд на меня, обнажая зубы в улыбке.

— Ну, во-первых, не украла, а позаимствовала. А во-вторых, все в порядке, спасибо.

Карл не улыбается. Лишь на мгновение опускает взгляд. Не нравится мне это: люди зачастую опускают взгляд, когда чего-то боятся или затрагивают щепетильную тему.

— Что насчет Мусорщиков?

Я не из тех людей, которые способны красноречиво ведать о чувствах, впрочем, никогда к этому не стремилась. Мне нравится таить глубину осязания на дне упаковки прагматизма, выдавая окружающим заезженные фразочки вроде «страшно», «грустно», «радостно». Вот и сейчас я решаю заняться только констатированием фактов, без приправы в виде эмоций.

— В общем, у них было что-то вроде договора: Спасители отдают десять ящиков взятого из Александрии оружия, относят это Мусорщикам и те помогают им в войне, а также отдают какую-то часть из награбленного. За то, что Мусорщики согласились на сотрудничество с Александрией, отец хочет поставить их на место. Мы заберем все оружие и, возможно, даже кого-то убьем, — устало соплю.

— И сколько вас всего?

— Без понятия, но наверняка достаточно, чтобы прикончить добрый десяток их людей.

— А что сама думаешь?

Хмыкаю и едва сдерживаю сотресь.

— Не знаю. Мне плевать, если не брать во внимание, что отец заберет ваши припасы.

Карл заметно напрягается и выпрямляется.