Исцеляющая

– Развлекайтесь, – бросила Кармен Уошу и повернулась к Тому: – Да что вы, какие там проблемы? Он нам как сын.

– Слышал, – кивнул Том. – Но вроде бы так положено говорить, когда сваливаешь на кого-то своего отпрыска? – он зябко сунул руки в карманы. – Просто я пока не освоился с ролью отца.

– И мы не лучше, – улыбнулась Кармен. – Каждый день все по новой.

Эйва с Уошем, появившиеся в гостиной, с любопытством уставились на взрослых.

– Том, а вы не зайдете на минутку? Знаете, это тоже принято среди родителей.

Том наконец решился поднять глаза, нахмурился, и на его лбу появились точь-в-точь такие же морщинки, за которые Эйва дразнила Уоша.

– Да, наверное, принято.

– Тогда входите и чувствуйте себя как дома. Я сейчас приготовлю нам что-нибудь попить.

С этими словами Кармен пошла на кухню.

– Хорошо, мэм, – ответил Том, продолжая, тем не менее, топтаться у двери.

– Я очень ценю хорошие манеры, – донесся из кухни голос Кармен, – но, черт возьми, не надо называть меня «мэм»! Мы с вами, кажется, ровесники.

– Похоже, что так. – Том сделал несколько неуверенных шагов и остановился, конфузливо озираясь. – Что ж мне делать-то? – пробормотал он себе под нос. – Словно фрак напялил…

– Что-что? – Из кухни появилась улыбающаяся Кармен с двумя стаканами чая со льдом.

– Ничего, – ответил Том, взял у нее стакан и скептически оглядел. – Пива у вас не водится, я правильно понимаю?

– Не водится, – покачала головой Кармен. – Мы и раньше-то редко его пили, а теперь, когда я беременна, вообще перестали. Я не употребляю, и Мейкон решил составить мне компанию.

Ей хотелось присесть, но Том стоял столбом, и Кармен не желала выглядеть невоспитанной.

– Как вы ладите с Уошем?

– Да вроде неплохо. Он умный пацан, куда умнее меня.

– Знакомо, – усмехнулась Кармен. – Они с Эйвой – самые умные дети, которых я когда-либо встречала. Иногда кажется, что мне до нее, как до луны.

Том кивнул. Он даже не попробовал свой чай, только вертел в руках холодный стакан.

– Но мы делаем все, что в наших силах, – продолжила Кармен. – У нас с Эйвой тоже случались трудные времена. Она до сих пор не смирилась с тем, что я вышла за ее отца.

Дальше стоять но ногах было совершенно невозможно. Ночью она опять не сомкнула глаз, все тело болело, спина ныла, лодыжки опухли… В общем, хвори, сопровождавшие ее беременность, перечислять можно было бесконечно. Кармен села.

– И вы тоже садитесь, прошу вас, – предложила она Тому.

– Нет, спасибо, – промямлил тот. – Я, того… пойду, наверное.

Он шагнул к журнальному столику, поставил стакан. Кармен приподнялась было, но Том замахал на нее руками.

– Сидите, сидите, я дорогу найду.

– Не уходите, Том. Выглядит глупо, но вы не представляете, как здорово поговорить с тем, для кого быть родителем так же внове, как для меня.

Том так и вскинулся.

– Я не хотела вас обидеть, – торопливо проговорила она, потупившись. – Понимаете, Мейкон стал отцом много лет назад, Бренда – и мать, и бабушка. Я же словно играю в догонялки. А тут еще отношения с Эйвой не заладились. – Она смущенно взглянула на Тома. – И мне бы хотелось поговорить с кем-нибудь, кто тоже столкнулся с трудностями.

Том подозрительно посмотрел на женщину. Сперва он решил, что она с ним заигрывает, но, подумав, понял, что ошибся. Она боялась стать матерью, так же, как он сам боялся быть отцом. Вся разница заключалась в том, что она не собиралась сдаваться, а он после смерти жены сбежал, бросив сына.

– Я пойду, – произнес он и повернулся к двери.

– Погодите, Том, – попросила Кармен, силясь подняться с кресла.

Ее движения были неуклюжими, неповоротливыми: нелепые маневры бедрами и животом, потом усилие, чтобы кое-как принять вертикальное положение… Если бы Том не остановился, она бы его не догнала. Но он остановился.

– Никто не требует от вас образцового поведения, – сказала ему Кармен, подходя ближе. – Все иногда ошибаются.

Сжав зубы, Том кивнул.

– Можно задать вопрос? – выдавил он. – Ну, об Эйве?

– Разумеется.

В глубине души она догадывалась, о чем он собирается спросить. Этот вопрос ей постоянно задавали в той или иной форме. Кармен уже приноровилась на него отвечать. Главное было – найти некий компромисс между утверждением, что она знает не больше прочих, и заверениями в том, что, при всей ее неосведомленности, у них есть некий план действий.

Теперь была очередь Тома подбирать подходящую формулировку.

– Как… – начал он, понурившись. – Как это вообще происходит? – Он испуганно-виновато поглядел на Кармен. – Может ли она починить того, кто профукал всю свою жизнь? – Он мрачно хохотнул, теребя в руках шляпу. – По силам ей такое? Может ли она исправить старые ошибки? – Он покосился на свое обручальное кольцо. – Или хотя бы устроить так, чтобы человек все позабыл? Чтобы ему перестали сниться сны о том, как его жизнь летит под откос?

– Не знаю, – покачала головой Кармен.

Так она отвечала на все идиотские вопросы. Говорить «не знаю» – все равно что дарить надежду, когда никакой надежды нет. Потом прибавила:

– Впрочем, как бы она это ни делала, не уверена, что в данном случае вышел бы толк.

Том кивнул и откашлялся.