Исцели меня

— Я слышала твой ночной разговор про органы. И знаю, что ты мне дал таблетку снотворного. Я их пила, и они на меня не действуют, понял? Я все знаю, — проговорила на одном дыхании, смотря на профиль Бестужева. Я хотела, чтобы он повернулся? Я этого добилась.

— Какие органы? — как будто не понимая, спрашивает Глеб.

— Тебе виднее. Ты сказал какой-то женщине, что нужный тебе орган в полном порядке, и будет доставлен через сколько-то там дней. И подлатаешь, если надо будет. Ты ни разу за все время не сказал, зачем я тебе такая нужна. Ни разу. Просто, потому что так прямо не скажешь, «София, мне нужно оттяпать твое сердце». Или почку. Хотя я читала, ее легко можно достать. Значит точно первое.

Сказала все как на духу, ни разу не запнувшись. А сделать это было сложно, учитывая то, как на меня смотрит Глеб. Это что-то типа «девочка, тебе психушку вызвать?». А еще водитель подлил масла в огонь, хохотнув едва слышно в конце моей речи. Под таким взглядом Бестужева сидеть становится невыносимо.

— Мозг, — по слогам проговаривает Глеб.

— Что?

— Этой женщине, которая звонила мне ночью, нужен мой мозг. Анжела — моя правая или левая рука, или мой заместитель, как тебе больше нравится. Ей вот уже на протяжении шести лет нужен мой мозг. А подлатать меня нужно, если ты меня доведешь до белого каления. Что, собственно, ты с успехом и делаешь. И с моим мозгом она делает периодически то, что нужно было давно сделать с тобой. На «т» начинается, на «ахает» заканчивается, а между ними буква «р» болтается.

Сглатываю, не в силах что-либо произнести и отворачиваюсь к окну, попутно пытаясь бороться с подступившей тошнотой. Наверное, меня тошнит сейчас от самой себя. Ну давай, срыгни еще на него, Соня. Чего уж там.

— Я все понятно объяснил или в твоей чудесатой голове есть еще гениальные идеи об органах?

— Понятно, — бормочу себе под нос, не в силах взглянуть на Бестужева…

Глава 42

Кажется, с выбором профессии я определилась. Буду писать статьи на тему «Курсы идиоток. Бесплатно. Быстро. Качественно». Стыдно ли мне? Да, безусловно, но спустя несколько минут обдумывания всей ситуации, во мне внезапно проснулась агрессия к Бестужеву. По сути, если бы он сказал прямо зачем он хочет на мне жениться, возможно, всего этого бы не было. Нет. Вру. Каша в голове все равно бы была. Но, возможно, мысль про органы мне бы не пришла. Сейчас я на сто процентов уверена, что выложенная Глебом информация является правдой. С одной стороны дикое облегчение, с другой — снова вопросы, про то же «солнышко» и эту Анжелу. И ведь я тупо не могу задать их по причине нежелания снова оказаться идиоткой. Кручу в памяти имена в телефоне Бестужева и совершенно четко вспоминаю, что там была Анжела с какой-то совершенно пошлой и переделанной фамилией… трахтиби… нет, трах… тр… блин.

— Трахтенберг! — резко вскрикиваю я, вскидывая ладони вверх. Не знаю как так получилось. На мой внезапный возглас повернулся не только Глеб, но и водитель. — Мишель, — быстро поясняю я. — Я не могла вспомнить фамилию актрисы, чтобы пересмотреть с ней старинную комедию. И вот наконец-то вспомнила, — а все же моя голова работает, какая бы дрянь в ней ни росла. Актриса такая и вправду существует. Спасибо недрам моей памяти.

Глеб ничего не говорит и устремляет свой взгляд не на водителя, как несколько минут назад, а в окно. Не понимаю зол ли он сейчас. Но по крайней мере его ладони не сжаты в кулаки. Наверное, я бы и дальше рассматривала его руки, если бы не едва заметный звук моего мобильника, исходящий со стороны Глеба. Он не раздумывая достает телефон из кармана брюк и, лишь мельком взглянув на него, подает мне.

— Он упал, когда я тебя забирал из кресла. Ответь брату, беспокоится бедняжка, — с саркастической улыбкой заканчивает Бестужев. Я же беру телефон из его ладони и не раздумывая открываю смс.

«Как пройдешь обследование — позвони или напиши»

Набираю первое, что приходит на ум и отправляю короткое смс.

«Хорошо»

Откладываю мобильник и только сейчас осознаю, что моя сумочка осталась у Вари. А где вообще моя Варя? Черт, Бестужев же ее уволил, значит она не была с ним в сговоре. Откидываю голову на сиденье и вновь перевожу взгляд на Глеба. Почему-то сейчас очень хочется на него накричать. Скорее всего от бессилия, неизвестности и дикой нервозности из-за предстоящего визита в клинику.