Исцели меня

Пока собираюсь на работу, думаю о ней. Надеюсь, она выполнила обещание и не утопала в своих слезах, мучаясь глупыми мыслями. Хотел бы я рвануть прямо сейчас к ней, чтобы проверить ее самочувствие и утешить, да просто чтобы начать свой день с ее янтарного светлого взгляда – моя хрупкая, нежная, святая девушка.

– Точно, – воскликнул я вслух, осененный неожиданной мыслью. Сажусь за компьютер, в поисках информации.

Первое, что я ввел в поиск, это «Как сделать союз священным?», возможно, это может спасти ее дар и сохранить наши отношения. Результат был совершенно непонятный, потому что словосочетание «священный союз» было воспринято как политическое отношение нескольких стран. Тогда я слово союз меняю на слово «брак» и сразу нашел то, что искал.

– Венчание или обручение, – прочитал я вслух, – освятить свой союз в стенах храма, под чутким присмотром священника, через которого спустится благословение на нашу совместную жизнь, – бегло читаю дальше и убеждаюсь в том, что это выход. Откидываясь на спинку кожаного мягкого кресла и глубоко анализируя полученную информацию, смотрю в ровный белый потолок. Мне остается искренне поверить в существование Бога и попросить в храме, под покровом таинства венчания, руки и сердца моей любимой.

– Уфф, – выдохнул я. Сомнение и решительность вихрем кружились в моей голове, и я цеплялся за здравую мысль, которую тут же накрывает сомнение.

Обремененный этими мыслями, я с большим опозданием еду на работу, но добираюсь быстро, легко и без пробок. На этот раз моему везению пришел конец, Николай Петрович жаждал видеть меня в кабинете, как только я появился в офисе.

– Морозов, ты совсем охренел! – заорал он после минутного молчания. – Ты где шляешься?

– Допустим, я не соглашусь с вашими красноречивыми изъяснениями, – спокойно произнес я. Он онемел от моей наглости. – Мне придется тратить свое личное время на эти письма, а это означает, что свое рабочее время я могу потратить на себя.

– Вот так, значит? – засмеялся он, пораженный моей самоуверенностью. – То есть ты сам себе установил свободный режим? – Петрович расползался от злобы, но меня это абсолютно не пугает.

– Николай Петрович, я в понедельник принесу готовую статью, возможно, в разных вариантах, не надо на меня давить, орать и тому подобное. Я работаю в свободном режиме, во всяком случае, вы насильно на меня навязали эту ху… хренотень, иначе не скажешь.

– Хорошо, Морозов. Я утвержу твой свободный режим, но только после того, как ты принесешь готовую статью в трех как минимум вариациях… – он лукаво улыбнулся.

Его неверие в меня придало мне собранности и куража. Теперь я уверен на сто процентов, что справлюсь с поставленной работой.

– Окей, – равнодушно произнес я и направился к выходу.

– Отцу от меня поздравления! – крикнул он мне вслед.

Мы поняли друг друга, каждый остался при своем мнении, и достигнуть своей цели я мог, только размазав его раздутое самомнение своим практическим доказательством. Меня всегда заводят споры и высокие планки, потому что я очень редко проигрываю.

– Ай, – произнес я вслух, когда в коридоре услышал знакомый цокоток каблучков, – сегодня чем дальше, тем интереснее, – обернувшись, я увидел Машу.

– Макс, подожди, – произнесла она, ускорив семенящий шаг.

Я остался только потому, что хочу окончательно поставить точку в наших отношениях. Она подошла ко мне, поправляя сбившееся от быстрой ходьбы обтягивающее черное платье, с белыми геометрическими полосками в области декольте. Как всегда, масса бижутерии украшает ее шею, уши и пальцы.

– Я тебя слушаю, – равнодушно говорю я, желая быстрее избавиться от этой занозы.

– Ты в последнее время меня избегаешь, я скучаю по нашему общению, – ласково и игриво произносит она, потирая золотые листья кольца, закрывающие фаланги длинного указательного пальца, – я просто жду тебя, – неуверенно произносит она, а ее взгляд твердит об обратном, откровенно соблазняя меня.

– Мы не будем больше встречаться, – серьезно сказал я.

В ее глазах блеснула обида и большой вопрос.

– Это все из-за той девки? Чем она лучше?

– Не девки, а моей девушки, – еще больше раздражаюсь я.

Оценив мою реакцию, она смирно затихает.

– Но… как же мы? Макс? Ты всегда возвращался… ко мне… – заикается она и подходит ко мне близко, бережно и соблазнительно заносит руку над моим лицом, чтобы дотронуться, но я ее останавливаю.

– А нас нет и не было. Нас всегда объединяла только постель, – отчетливо произношу я каждое слово, чтобы она наконец-то отстала от меня и опускаю ее руку. По гордому холодному лицу скользнула одинокая скупая слеза, которую она тут же смахнула массивным кольцом. – Да брось… ты всегда это знала, я даже не прикидывался, не признавался в любви, не давал клятв, – я непонимающе развожу руками.

– Удачи, – скупо со злостью выдавила она из себя и, ударив меня в плечо, пошла по коридору, и стук ее каблуков еще долгим шлейфом отдавался в узких стеках коридора.