Исцели меня

– Орден крепко держал нас, заставляя молчать, – быстро ответила мама, вытирая влажные щеки.

– Чем держал?

Родители переглянулись между собой, мама отрицательно качает головой, папа, сводя брови, немым текстом что-то ей доказывает. Мама с отчаянием вздохнула.

– Настя, когда мы с Ярославом поженились, у нас не было детей, и шансов их иметь вообще не было… – она замолчала, прикусив трясущуюся губу. В голове у меня раздался глухой щелчок и посыпались догадки, но все во мне противится принимать такую правду.

– Тогда мы подали нашу заявку в несколько детских домов, так мы нашли тебя…

«А-а-а-а…» – дикий крик моего сознания, я закрываю глаза и понимаю, что это какой-то страшный кошмар.

– Насть, – слышу я голос Максима и чувствую, что он меня закрыл в своих руках, где я могла спокойно заплакать.

– Ты как маленький ангелочек с огненными волосами, с большими глазами и безумно добрая. Мы влюбились в тебя с первого взгляда, – продолжает говорить мама.

«Нет… нет…» – крутится у меня в голове.

– Но удочерить тебя было непросто. Я была в таком отчаянии и видела своей дочерью только тебя. С нами связались люди, которые на протяжении всего времени помогали нам тебя удочерить. Ты к нам тянула свои маленькие ручки и ласково прижималась, как к родным, и Ярослав вместе с этими людьми боролся за тебя. Так ты стала нашей дочерью. В шесть лет у тебя случился первый приступ. Мы повезли тебя в больницу, но к нашему приезду ты пришла в себя, а твои анализы были в норме. Врачи не нашли никаких отклонений. Тогда впервые появился твой первый наставник, нас сразу ввели в курс дела, что ты не простое дитя. В это было трудно поверить, но опыты показывали, что ты реально исцеляешь людей. Нам сказали, что на нас возложена огромная миссия воспитывать слугу Господню, и с этой верой и ответственностью мы тебя воспитывали. Были моменты, когда мы хотели рассказать тебе правду, но орден пугал нас, что заберет тебя навсегда, и мы тебя никогда больше не увидим.

«Опыты, люди, соглашение, – перебираю я мысленно, глотая соленые слезы, – все худшие кошмары решили объединиться в моей жизни».

Я делаю глубокий вздох и выбираюсь из Максовых объятий, чтобы посмотреть в лица лжецам, которые столько лет водили меня за нос.

– Вас орден обманул, на самом деле я никогда вам не принадлежала, орден все ровно меня заберет! – рявкнула я со злостью. – Быть может, я все еще люблю вас, но мириться с ложью, в которой вы меня воспитывали, не могу.

– Настя, но у нас не было выбора, – всполошилась мама.

– Выбор есть всегда. Вы воспитывали меня как значимый объект, разделяя мою миссию с собой, но совсем не заметили, что я живая и хочу жить спокойной нормальной жизнью. Я хочу жить без ордена…

Я услышала достаточно, чтобы разочароваться в себе и в своих «типа» родителях и вмиг потеряться во всем, чему меня учили, чем я жила, попав в водоворот смутных мыслей.

– Я не вернусь домой, – сквозь слезы шепнула я, прижимаясь к Максиму.

– Настя! – закричала мама, подскочив на диване. – Это глупо, мы тебя все равно заберем.

– У меня нет дара, – усмехнулась я ей в лицо. – Можешь так передать своему долбаному ордену! – закричала я ей в ответ.

Она с ненавистью зыркнула на Максима.

– Сволочь, как ты мог? – вспыхнула гневом она, папа пытается удержать ее за руку. – Как ты мог? – она кричит и рвется в бой.

– Я?.. – растерялся Макс, посмотрев на меня, пытается встать, но я его удерживаю.

– Мама! – поднимаясь с дивана, ору я, срывая голос. От моего крика она, затихла и оглушенная моей истерикой рухнула на диван. – Почему? Даже через прошедшую боль ты дорожишь моим даром больше, чем мной. Почему? Услышь меня, я сделала свой выбор…

– Ты должна была посоветоваться с нами, – небрежно буркнула она, одергивая свою руку, которую папа крепко сжал в ладони.

– Это моя жизнь, мой дар. Когда я уходила из дома, ни один из вас не сказал мне, как ужасно жить без любви, – задыхалась я возмущением и слезами. – Я хотела умереть… – выпалила я, сдерживая нервную улыбку и ловя застывший ужас в лицах родителей.

Зная, что Максиму сейчас от этих слов очень больно, я медленно опускаюсь на диван и боюсь взглянуть ему в лицо, но пережитый мною ужас единственная правда, которая теперь делит мою жизнь на до и после.

– Я лишилась всего… любимого, родителей… веры и решила, что это конец… – слезы от воспоминаний катятся по щекам, подбородку, соскальзывая вниз на руки, а я продолжаю рассказывать, не обращая внимания на утешительные прикосновения Максима, просто я хочу чтобы родители узнали, как я сошла с ума. – Я зашла в церковь, где была служба, и касалась людей, впитывая их боль… я шла и шла, пока не упала без сил… а очнувшись, я бежала… в дождь… в пустоту…

– Настя, – простонала мама. Закрывая рот ладонью, она рыдала. Папа стал просто белым и не мог вымолвить ни слова…