Исцеление Вечностью

            - Не я говорю, а Священные книги!

            - Тем более!

            - Видишь ли…

            И опять с утра до вечера Альбин говорил о том, что в то время, когда даже язычники ожидали Мессию, иудеи, ослепленные фарисейским лжеучением, не способны были познать времени посещения своего свыше. Более того, когда явился Христос, совершилась страшная трагедия! Подумать больно: избранный иудейский народ, в течение многих веков только и живший ожиданием Мессии, не узнал и не признал Его! Иудеи, возжелавшие земной власти и славы, желали видеть Христа могущественным земным царем, который освободит их от власти римлян и покорит им весь мир так, что они будут властвовать над всеми народами! А Он, родившись в простых яслях, пришел на землю для того, чтобы Своим примером, словом, делами и страданием научить людей любить Бога и друг друга… Вот поэтому, вместо того, чтобы слушать Христа и видеть те бесчисленные чудеса, которые Он творил, они только и старались изыскивать нарушения своих мелочных правил и уличать Его в этом!

            - Каких таких правил? – спрашивал Клодий, и Альбин обстоятельно отвечал, что израильские законники, подавляя дух веры буквой мертвой обрядности, выставили на первый план - соблюдение мельчайших обязанностей. Они принялись трактовать Священное Писание в угоду только своим земным интересам. Один раввин, например, хвастал тем, что может дать до пяти тысяч толкований только на один стих из него! В итоге они до самых ничтожных мелочей рассчитали, что можно и чего нельзя делать в субботу, которая раньше имела возвышенный характер духовного и телесного покоя и посвящения ее на служение Богу. Сами они порой пускались на хитрость, чтобы обойти свои же законы и правила. Например, им нужно было пройти или проехать в субботу немалый путь. А раввины разрешали лишь небольшое количество шагов, делая исключение лишь для путешествующих по воде. И что же они делали? Клали на спины мулов или ослов бурдюки с водой, и без угрызений совести садились на них, и преодолевали любые расстояния в запрещенный день «на воде»!

            Дождавшись, когда Клодий отсмеется, Альбин, призывая его к серьезности, продолжал: