Исцеление

Загорская приняла душ, разглядывая и трогая рукой рубец, словно не веря в его существование и не понимая, откуда он взялся. Ей еще иногда казалось, что вот-вот заломит в груди от боли, начнется одышка и засочится горлом застоявшаяся кровь. Она чувствовала, что плачет, не понимая почему, и струйки воды смывали слезы, освежая лицо.

Как хорошо двигаться и дышать свободно, не хватаясь за сердце, не принимая обрыдлых таблеток, следя за движениями без резких подъемов и нагрузок. Она вдруг резко присела и встала, присела и встала, и душ снова смывал, катившиеся по щекам слезы. Она почувствовала дрожь в ногах — мышцы не привыкли к нагрузкам.

Вытеревшись насухо и накинув халат, Загорская подошла к кровати, расстелила ее, скинула одежду и нырнула под белоснежное покрывало. Сон не шел к ней, мысли наплывали волнами, она держала руку под левой грудью, чувствуя равномерное биение, и почти беззвучно смеялась. «Я здорова, здорова»!

Все же хотелось сделать что-то приятное Михайлову и Марина, вспоминая слова Вики, подумала о памятном сувенире. Много решений приходило ей в голову, но все казались какими-то серыми и невзрачными. «Знать бы его привычки, особенности, хобби», — рассуждала она, перебирая в памяти увиденное и услышанное за последние часы.

Собственно дом она не успела рассмотреть, кроме большого зала внизу и холла на втором этаже, клинику рассмотрела лучше. Загорская представила себя голой на операционном столе — он склонился над ней… Она почувствовала в темноте, как краска заливает ее лицо. Эврика! Она поняла, что нужно сделать, это будет подарок, от которого он не сможет отказаться. Только бы успеть до выходных… Она спрыгнула с кровати, включила свет и подошла к телефону.

* * *

Соломин, Степанов и Ремезов, летевшие в этом же самолете, дожидались, когда отъедет Михайлов. Ремезов, не зная Михайлова и его жены, не понимал, чего они ждут, и попытался выйти, но Степанов осадил его прыть и полковник сконфуженно сел на свое место.

Пустовалов тоже ждал отъезда академика и сразу же подкатил к трапу на «Волге». Ремизов, воспринявший заминку в самолете, как отсутствие транспорта, сделал замечание Пустовалову, но Степанов одернул его, попросив не лезть не в свое дело.

Полковник насупился — Степанов такой же начальник отдела, как и он, видимо, зазнался, получив звание. Он вообще не понимал, зачем его срочно взяли с собой, не объяснив ничего. Но вывод сделал правильный — лучше не встревать.

Соломин поинтересовался, кто еще знает об их приезде и, получив ответ, успокоился. Кроме Пустовалова — никто. Это устраивало директора в полной мере.

«Волга» подвезла их к управлению и умчалась, увозя Ремезова с собой, директор распорядился отвезти его в гостиницу. Соломин и Степанов зашли в здание управления, оторопевший от неожиданности дежурный быстро пришел в себя и начал докладывать. Директор прервал его, пожал руку и, садясь на стул, приказал:

— Выполняйте указания генерала Степанова.

Степанов объявил сбор личного состава по тревоге, глянув на часы — 22–30, и попросил открыть кабинет начальника.

— Извините, товарищ генерал, у нас нет ключей от кабинета, — доложил дежурный.

— А должны быть, — выразил недовольство Степанов, — даю вводную — пожар в кабинете начальника управления, действуйте майор.

«Ишь ты, — усмехнулся про себя Соломин, — не хочет Борис Алексеевич в дежурке сидеть и личный состав заодно проверяет на экстремальность». Они поднялись на 3 этаж — в приемную уже протянули пожарный гидрант, кабинет вскрыли и оперативник доложил:

— Учебный пожар в кабинете начальника управления потушен, товарищ генерал-полковник, огонь не успел распространиться на соседние кабинеты. По предварительным данным, причина пожара — неисправная электропроводка.

— Хорошо, идите, — отпустил оперативников директор, подождал, когда они выйдут, — неплохой у тебя кабинетик, Борис Алексеевич, большой и уютный, — он огляделся еще раз, — любил Чабрецов свой быт обустроить, без малого 15 лет управлением руководил и тебе хочу пожелать не меньшего срока успешной работы.

В кабинет вошел запыхавшийся Чабрецов, стал докладывать, но Соломин махнул рукой, поздоровался, приглашая присесть.

— Не ожидал тебя так быстро, Владимир Иосифович, — похвалил Соломин.

— Я и до дома еще не добрался, по рации передали — развернулся и обратно, так что без всяких сборов, поэтому и быстро получилось. Приходится вечерами работать, лучше сосредотачиваюсь, когда подчиненные меньше отвлекают. Может чай, кофе с дороги? — спросил Чабрецов.

— Кофе на ночь может и не стоит, а вот от чайку не откажусь… покрепче. Готовь пока — пойду, посмотрю, как там сбор личного состава идет.

— Может и я с вами, Игорь Вениаминович, — напрашивался Чабрецов.

— Нет, не стоит, да и генерала одного бросать неудобно, — кивнул Соломин в сторону Степанова.