История противостояния: ЦК или Совнарком

3 августа 1923 г. был официально образован в качестве комиссии при СНК СССР союзный Совет труда и обороны. «Положение о Совете труда и обороны Союза ССР» утвердил, соответственно, Совет народных комиссаров СССР. СТО СССР, в отличие от Совета обороны, представлял собой не высший чрезвычайный внеконституционный орган, как это было в 1918 г., а комиссию при союзном Совнаркоме. «Положение…» было впервые проигнорировано после смерти В. И. Ленина. Вопреки статье 2-й, гласившей, что «Председателем Совета труда и обороны является Председатель Совета народных комиссаров», в 1924 г. состоялся раздел ленинских председательских постов в Совете народных комиссаров и Совете труда и обороны. Первый занял А. И. Рыков, второй – Л. Б. Каменев. При том, что в последние недели ленинской болезни будущим председателем СНК СССР наркомы, по всей видимости, считали Л. Б. Каменева[471]. В. М. Молотов заявил в беседе с журналистом Ф. Чуевым (1972): «После смерти Ленина, когда остались три его заместителя (Цюрупа, Рыков и Каменев), мы обсуждали вопрос, кого назначить Председателем Совнаркома. Были сторонники Каменева, но Сталин предпочитал Рыкова, потому что тот хоть и был за включение в правительство меньшевиков и эсеров, но против Октябрьской революции не выступал открыто, как Каменев. К тому же играло роль и то, чтобы во главе правительства стоял русский. В то время евреи занимали многие руководящие посты, хотя составляли невысокий процент населения страны»[472]. В. М. Молотов заявил это многие годы спустя, когда все давно привыкли, что все решал И. В. Сталин. Несомненно, от мнения Сталина зависело многое, однако в 1924 г. едва ли оно могло стать решающим. Но в рассуждениях Молотова есть логика, когда он пишет о «национальной подоплеке» принятия окончательного решения. Постановка на ленинский пост русского А. И. Рыкова действительно могла быть уступкой представителям «великого русского народа», если по сталинскому тосту 1945 г., в руководящем ядре большевистской партии.

Как сказано в отчете Комиссии законодательных предположений СНК СССР за два с половиной года ее существования, направленном для сведения председателем комиссии В. П. Антоновым-Саратовским И. В. Сталину[473], в системе правительственных органов СССР было создано некое подобие Малого СНК – Особая подготовительная комиссия по административно-финансовым и законодательным вопросам, однако «по мере развития советского строительства работа СНК Союза и СТО все более и более осложнилась, причем резко выделились два русла работы: по линии административно-финансовых мероприятий и по линии развития, уточнения и упорядочения союзного законодательства»[474]. Когда стало ясно, что объединение обеих групп вопросов в единой подготовительной комиссии «невозможно без явного ущерба», было принято решение разделить комиссию на две самостоятельные – Комиссию законодательных предположений и Административно-финансовую комиссию»[475]. Таким образом, полной кальки с РСФСР при формировании правительственных органов СССР не получилось. Была создана система не из трех правительственных органов (СНК, СТО и Малый СНК), как это было при В. И. Ленине, а из двух – Совнаркома и СТО. Выстраивать систему взаимодействия двум ключевым правительственным органам пришлось заново, да еще и в отсутствии Ленина как объединяющего и направляющего начала.

19 апреля 1923 г. Н. И. Бухарин признал: взаимоотношения Политбюро и СНК – это «…один из тех вопросов, которые имеют довольно крупное политическое значение»[476]. В условиях, когда В. И. Ленин периодически бывал в здравом уме и твердой памяти, конфликт между партийным (ЦК и две его коллегии – Полит- и Оргбюро) и советско-хозяйственным руководством (СНК РСФСР – СССР и Совет рабочей и крестьянской обороны – Совет труда и обороны) был невозможен. Когда в 1919 г. Оргбюро явочным порядком взяло на себя кадровые назначения на ряд ответственных постов в советско-хозяйственный аппарат[477], ни малейшей тени беспокойства по этому поводу В. И. Ленин не выразил. В конце 1922–1923 г. ситуация стала значительно более сложной.