Истории замка Айюэбао

— Сохранить — этого недостаточно. Хижины тогда будут просто экспонатами — образцами местных жилищ. Я же надеюсь, что несколько деревень сохранятся целиком. В противном случае всё это можно будет увидеть лишь в этнографическом музее, разве это не печально? Ещё не поздно их спасти! Вы обладаете куда большим влиянием, чем кто-либо из нас, можно сказать, играете ключевую роль, — она посмотрела прямо на него и опустила глаза.

Какие густые ресницы — так обычно выглядят искусственные, но у неё были настоящие! Чуньюй Баоцэ зачастил:

— Вы… вы рассуждаете весьма резонно, и в целом я с вами согласен. Можете мне не верить, но я в корпорации озвучивал похожую мысль. Однако на совместном заседании компаний лейтмотив был другой, к тому же там присутствовало местное руководство. Эх, некоторые мечты неосуществимы! Я, конечно же, только за присоединение этих трёх деревень к корпорации, но это не значит, что «Лицзинь» после слияния с ними должна переварить их без остатка, напротив — пусть они продолжают существовать, как и этот золотой берег, — увлечённо говорил он, а когда сделал паузу, мысленно спросил сам себя: «Ну да, я ведь искренне так считаю, разве нет?»

Оу Толань прищурилась — то ли защищая глаза от морского бриза, то ли по привычке. Скользнув по нему взглядом, она больше ничего не сказала. Они продолжали идти вперёд, пока не дошли до навеса, сейчас совершенно безлюдного. Чуньюй Баоцэ понизил голос:

— Я до сих пор помню то лето, когда мы, только сойдя с самолёта, сразу отправились сюда, к морю, и здесь я встретил вас, вы с ним сидели вон там, — он указал рукой.

— Какая у вас хорошая память.

— Дело не в памяти, просто сам момент был незабываемый.

Она подняла голову и обожглась об его взгляд. Он быстро отвернулся, устремив взор на далёкий остров, и пару раз кашлянул. День клонился к вечеру, и морской берег укрыла оранжево-красная пелена, а на западе появились багряные облачка. Оба почувствовали, что пора прощаться, но перед этим председателю пришло на ум одно предложение:

— Вечером, если у вас будет время, давайте вместе навестим У Шаюаня? Хозяин гостиницы собрал истории о Второй Барышне — послушали бы их вместе?

Далеко посаженные глаза Оу Толань блеснули:

— Правда? Это замечательно!

Чуньюй Баоцэ ушёл, мысленно говоря: «Я бы предпочёл привести Старого Сома прямо к вам домой, потому что это вы специалист в данной области».

3

— Я обратил внимание, что стройка в соседних деревнях остановилась, спасибо вам! — сказал У Шаюань прямо с порога, встречая гостя.

Ничего ему не ответив, Чуньюй Баоцэ отвернулся к книжным стеллажам и, нагнувшись, внимательно рассматривал книжные переплёты, нарочно игнорируя полку с собственными сочинениями, которые так и бросались в глаза.

— А! О лесах; большое собрание сочинений о войне, рассказы о животных; корпоративное право и… любовная поэзия! — тихонько прочитал он на корешке и достал томик стихов.

Эту книгу он когда-то читал вместе с Куколкой и даже полагал, что поэты и поэтессы, испытывавшие страсть к подобным строкам, наверняка были несчастны в любви.

Он попытался прощупать почву:

— Ты должен порекомендовать эти стихи фольклористке, ей точно понравятся.

— Почему?

— Ей уже за тридцать, а она всё без мужчины.

Нос У Шаюаня сморщился в холодной усмешке:

— Ну, это уже не наше с вами дело, у всех свои устремления. — Тут его лицо стало серьёзным, а Чуньюй Баоцэ подумал о миниатюрной женщине на острове.

«Мы и впрямь похожи, оба — несчастные мужчины», — мелькнуло у него в мыслях, и он поставил томик стихов обратно на полку. Только теперь он заметил, что в один из новеньких томов его сочинений вставлена закладка. Значит, У Шаюань действительно выкроил свободную минутку и почитал.

У Шаюаня не зря считали человеком проницательным. Он сказал:

— Я почитал ваше сочинение, оно очень содержательно. С вашими талантами можно не просто управлять корпорацией, а обеспечивать стабильность в целом государстве!

Чуньюй Баоцэ хотел выслушать его до конца, но уловил в его словах нотку сарказма. У Шаюань меж тем продолжал:

— Там вы в числе прочего излагаете свои взгляды на любовь; оказывается, вы глубоко любящий и преданный мужчина…

При этих словах председателю захотелось схватить собеседника за его длинные худые руки. Но он только сказал хриплым голосом:

— Как я уже говорил, первопричиной всего счастья и несчастья в жизни человека является любовь, от неё не отделаться…

Хлопнула дверь, вошёл Старый Сом и воскликнул:

— Ох, какая рань! А я съел каши, рот утёр и сразу к вам.