Истории, в которых точно кто-то умрет

Жаль было тратить древнейшую редкость, но когда еще, если не в бою с Вельзевулом? Я применил артефакт, сев и начертив вокруг себя линию. Уголь словно прорезал землю, рассыпаясь в борозде, и к концу рисунка у меня в руке осталась только черная пыль, которую тут же унесло ветром.

Я выпрямился, поглядел на медленно приближающегося огромного монстра и почувствовал себя полным дураком, который в бою с настоящим чудовищем вдруг решил, что он «в домике». Защита не проявлялась никаким образом: не было переплетающейся сеточки молний, золотистой, перламутровой или какой другой вуали или хотя бы подрагивания воздуха. Вообще ничего!

Оборотень остановился перед кругом и посмотрел на меня, возможно, с недоумением. Я бы на его месте точно недоумевал. Вельзевул сделал еще один шаг и уперся в невидимую стену. Внутри у меня все ликовало, но я не рисковал даже шевелиться, ведь имел дело с волком уровня угрозы «султан демонов». Оборотень медленно обошел преграду на задних лапах, ведя когтями передних по моему магическому убежищу. Ни звука, ничего, словно он просто рассекал воздух.

Волк многократно пытался пробить стену, укусить ее, наскакивал со всех сторон, даже прыгал сверху, однако врезался в преграду на любой высоте. При каждой попытке у меня замирало сердце, но вскоре я успокоился: мы оба поняли, что оборотню защиту не преодолеть.

— Заканчивай, псина! Этот круг начертан прахом самого Паллидия Мученика, ни одному зверю не перешагнуть через него. Но если хочешь развлекать меня своей искусной пантомимой, можешь продолжать, — сказал я наиболее высокомерным тоном и напыщенно рассмеялся.

Красный глаз заблестел совсем уж по-страшному, будто наливаясь самим адским огнем. Это был, без сомнения, прилив ярости. Отсюда следовал неутешительный вывод: нас он разметал даже без усиления. Нанеся ряд ударов, один вид которых уронил мой боевой дух, и, не приблизившись к цели, Вельзевул обрушил свои когтистые кулаки на почву перед начерченной линией. Огромная черная тварь решила подойти к проблеме кардинально: если тебе мешает что-то на земле, то нужно убрать землю.

Речной берег содрогнулся, трещины разбежались во все стороны, закачались близстоящие деревья, однако, нарисованный круг сохранил абсолютную четкость.

Наше дальнейшее противостояние носило комичный оттенок. Я не рисковал выходить, а он не мог войти.

Оборотень испробовал все свои атаки, комбо-атаки и супер-комбо-атаки; я истратил все арбалетные болты и метательные ножи и, отчаявшись, пустил в ход камешки, монетки и непонятный оранжевый мох. Но, даже если бы Вельзевул стоял смирно и все мои снаряды достигли цели, этого все равно оказалось бы мало, чтобы его завалить.

Ну почему волк не получал урона при соприкосновении с невидимой стеной?!

В конце концов, оборотень задрал лапу и нассал на круг. На самом деле, если бы это могло размыть линию и поломать защиту, было бы просто обалденно, и Страна оборотней перешла бы на какой-то совершенно новый уровень. Но, как и ожидалось, довольно грубый жест ни к чему не привел.

— Случаем не собираешься сдаваться? — спросил я, понимая, что волк мог бы задать мне такой же вопрос. Ничьей быть не могло.

Я рассеянно бродил взглядом по себе и окружению, пытаясь найти хоть какие-то идеи. И действительно нашел, когда мой взор уперся в полный треснувших камней браслет. Ну конечно! Помощь.

Я расстегнул украшение и показал его лежащему на пузе и игриво виляющему хвостом монструозному волку, после чего кинул под ноги. Медная объемная гравировка тут же начала отделяться от основы бесчисленными лапкам. Гладкая металлическая поверхность разделялась на множество наскакивающих друг на друга пластин, под которыми щелкали крошечные шестеренки, до тех пор, пока браслет не стал механической сороконожкой. Маленький неживой помощник каждого охотника без каких-либо трудностей зарылся в каменистую землю.

— Может, я и не получу славы и денег, но я могу призывать помощь снова и снова, пока целая охчень впечатляющая армия не надерет твой мохнатый зад. А я с удовольствием полюбуюсь на это.

Вельзевул отнесся к моей речи довольно странно: встал на четыре лапы и несколько раз прыгнул из стороны в сторону, словно собака, упрашивающая кинуть ей мячик.

Пока механическая сороконожка не вынырнула из почвы у меня под ногами, мы с оборотнем дразнили друг друга буквально всеми жестами, какие только были нам доступны. Я подобрал затейливое изобретение, и насекомое замкнулось у меня на запястье медным браслетом, украшенным девятью драгоценными камнями.

Я издевательски развел руки:

— Ну что, Вельзевул? Еще девятерых в одиночку завалишь? С неполным-то здоровьем?

Я мог поклясться, что эта огромная тварь начала лыбиться. То есть я знал, что они так не умеют: могут попрыгать, повилять хвостом, оскалиться, но не улыбаться. Но мне все-таки показалось, что…

Вельзевул словно начал ссыхаться, густой черный мех втягивался, морда укорачивалась, и происходили прочие изменения, которые могли происходить со многими оборотнями, но с рэйджем — никогда.