Истории, в которых точно кто-то умрет

Тем не менее Вельзевул продолжал трансформацию, пока не предстал передо мной в образе высокого широкоплечего мужчины, не обделенного растительностью ни на лице, ни на теле, обнаженного, но с благопристойной тенью между ног. Черные волосы и рассекающий белый глаз шрам вкупе со многими другими рубцами и свежими ранами напоминали о его ином облике. Он — уже безо всяких «казалось» — расплылся в страшной улыбке и шагнул внутрь круга, будто тот был не больше, чем просто рисунком.

Я не успел опомниться, как мускулистая рука схватила меня за горло и оторвала от земли. Происходящее далее я видел со стороны: мужчина в монашеской рясе с заостренными ушами щерится клыками и пытается разжать пальцы, сдавливающие его шею, дрыгает оторванными от земли сандалиями. Потом резко замирает — его руки и ноги безвольно обвисают, а голова отклоняется набок.

Не успел я подумать, что все выглядело довольно невинно, как Вельзевул не по-человечески широко раскрыл рот с заостряющимися зубами и откусил почти все лицо охотника. Возникшая надпись «Вы мертвы» не дала полностью насладиться картиной, ставшей черно-белой.

Как это случилось?!

Мне было плевать на статистику и полученные утешительные награды, которые я мог распределить между другими своими охотниками. Я вырубил всю технику значительно грубее, чем устройства того заслуживали, и вылетел из комнаты, привычно стукнувшись о дверной косяк: голова после «Страны оборотней» кружилась почти всегда. Некоторое время я просто метался по дому, ругаясь с несуществующими собеседниками, а звонок от Макса, Барона Бруснички, лишь подлил масла в огонь. Первую минуту разговора тот только истерично ржал и повторял что-то невнятное о моих козырях и Вельзевуле, сделавшем «это снова».

Когда мы оба справились с эмоциями — по крайней мере, Макс, во мне-то злость еще клокотала — мы, не прерывая связи, начали выяснять, что произошло. Поиск информации быстро поднял мне настроение: все же я обожал «Страну оборотней». С ее вечно меняющимися фишками и нюансами, забавной цензурой, строгой политикой запрета внеигровой коммуникации и всеми глупостями вроде той, что волки не слышат речи охотников, но слышат хруст веток у тех под ногами.

Оказалось, что рэйджи могут уменьшить свой штраф к трансформации после семьдесят пятого уровня — уровня, разграничивающего «демона» и «султана демонов», сопоставимого по прокачке с платиновым значком охотника. При условии, если в Разрушенном Замке, куда еще надо умудриться попасть; в алхимической лаборатории, которую могут открыть только охотники-оккультисты, найдут Амулет Человечности и сожрут его на теле какого-нибудь несчастного.

У меня в голове пронеслось смутное воспоминание двухнедельной давности: выкрик о том, что в лаборатории произошло что-то странное. Но я тогда был слишком уставшим и особо не слушал… Еще немного поболтав с Максом о том о сем, мы договорились в скором времени обязательно встретиться вживую. Потом я пошел готовить обед.

Когда я философски рассуждал о смертельной для человека дозе соли, у меня за спиной по полу застучали босые пятки. Саша стукнулась о косяк и, немного шатаясь, засеменила ко мне. Она выглядела сонной и мило щурилась, отходя от виртуальной реальности. Я прижал к себе ее пухленькое драгоценное тело, чувствуя горячий воздух от ее дыхания на своей груди.

— Не проиграла? Просто перерыв? — спросил я, немного покачиваясь из стороны в сторону в объятиях. Она закивала. И хотя Саша все еще прятала лицо в моей футболке, я мог поклясться, что паршивка выглядела очень довольной.

— Это немыслимо, — продолжил я. — Чтобы научиться трансформации для рэйджа, столько всего надо было сделать. И не ври мне, что все произошло случайно, а ты никаких гайдов не смотрела и ни с кем не договаривалась.

— Не-а. Все само получилось, — тихо ответила Саша куда-то в область моего солнечного сплетения.

Я начал гладить ее по голове, по светлым волосам, заплетенным в две растрепанные косы.

— Когда-нибудь я тебя завалю, — твердо сказал я.

Саша подняла голову и уперлась в меня подбородком. Я никогда не мог наглядеться на это круглое лицо, серые глаза, чуть вздернутый нос. Она выглядела особенно красивой, когда была счастлива. Саша улыбнулась и произнесла самым любимым голосом на свете:

— Даже не надейся. Кишка тонка.

Тетерев

На одном большом и значимом производстве, мечтая об отпуске уже три года, работал маленький начальник. Трудился он много, хотя любил и у кулера посудачить, и в столовой посидеть. Но однажды случилась странная оказия: зашел к нему ранним утром в кабинет один из семи подчиненных, а начальник — тетерев.

Быстро все на предприятии прознали о невероятном превращении, немало удивились, но делать ничего не стали. А что тут сделаешь? Сотрудник-то никаких предписаний не нарушал и, даже будучи птицей, со своими обязанностями справлялся: на кого надо квохтал, в монитор с умным видом таращился, на совещаниях смотрелся серьезно и даже угрюмо.