Истории неоднозначных преступлений

Возрастом он тянет на пятьдесят, внешностью — намного старше. Нездоровая бледность, лицо оплыло, мешки перед глазами, походка жалкая. В застенках уже три года или всего три года, но стерпел бы, если не смертная казнь, которая подкрадывается, и набросится на тебя голодной крысой, со дня на день, ты не заметишь.

1956 год. Бывший полковник сидит и пишет ходатайство о помиловании.

Ведь «никогда не бывает слишком поздно», правда Гарсиа Маркес? Правда, рассказ «Полковнику никто не пишет»?

Дослужился до полковника, трудом и потом — отняли звание. Заслужил награды: два ордена Красной Звезды и орден Знак Почета, — отняли награды.

И сын не покажет внукам ордена деда — нечем сыну будет гордиться, лишь сохранил в памяти, как отец куда-то возил, одевая парадку с золотыми погонами. Сохранил бы фамилию. Так, нужно бороться, писать прошение. Он вправе надеяться на пересмотр решения властей о наличии в его действиях «контрреволюционного умысла».

1956 год. Отец троих детей пишет ходатайство о помиловании. Да, пусть впереди старость. Зачем ему старость — понятно, он нужен своим детям и он пишет….

Он попал в глупейшую ситуацию. Три года назад написал ходатайство о восстановлении в органах. Зачем? Напомнил о себе и дал этим гиенам шанс расправиться над собой. Он был заботливым отцом: со старшей дочерью, в парадном мундире, любил ходить в театр, а с сыном — на футбол, — болеть за любимую команду «Динамо». Теперь у него остался последний аргумент, причем по Вергилию: Saeculi vitia, non hominis (Пороки эпохи, а не человека).

Он просит сохранить ему жизнь такими словами: «Ради ни в чём неповинных моих детей, старушки-матери и жены я умоляю Президиум Верховного Совета СССР сохранить мне жизнь для того, чтобы я мог употребить свои силы на частичное хотя бы искупление самоотверженным трудом в любых условиях своей вины перед партией и народом».

1956 год. Офицер, раскаявшийся в своих ошибках, пишет прошение о помиловании.

Когда его патрона Ежова признали врагом — Родос лично отработал учение учителя на нем же, в пыточной Сухановской секретной тюрьме особого режима (бывший монастырь), хотя тот пытался раскаяться.

Сухановская секретная тюрьма особого режима. Идею создавать секретные тюрьмы с пытками в монастырях придумал тот самый Ежов, знал ли, что самому, на своей шкуре придется 9 месяцев испытывать все свои изобретения.

Экзамен бывшему начальнику Родос сдаст на «отлично» на его же, начальника, физиономии. Потому как учитель оказался агентом французской и австрийской разведок, готовил теракты. Такого джокера вывести на чистую воду дорогого стоит. Не случайно по окончании следствия по делу Ежова Родос был награжден орденом Красной Звезды — «за выполнение ответственных заданий правительства».

1956 год. Офицер, ответственно выполнявший приказы командиров, пишет прошение о помиловании.

Даже Цезарь ценил воинов за мужество, если они ошибались, а старым солдатам выделял жалование и землю, а здесь — осуждение и высшая мера наказания за выполнение чужих приказов. Бог бы его давно простил. Если бы Маркес написал свой рассказ чуть раньше, Родос повторил бы вслед за его героем: «Бог — мой партийный соратник».

1956 год. Бывший коммунист, знающий как актуально признавать свои ошибки в период борьбы с последствиями Сталинизма, пишет прошение о помиловании.

Хрущевская оттепель — другое время, а люди те же, только перекрасились. А живи сейчас Сталин — глядишь и Берию бы не расстреляли — был бы при должности и он, Родос… Да, при Сталине ему пришлось допрашивать членов Политбюро С. Косиора и В. Чубаря, кандидатов в члены Политбюро П. Постышева и Р. Эйхе, генерального секретаря ЦК ВЛКСМ А. Косарева, секретарей обкомов — но не он же распоряжался их арестовывать, не он приговорил Эйхе к расстрелу.

Не он запретил Ницше, а то повторил бы вслед за немцем: «жить — это значит: быть жестоким и беспощадным ко всему».

1956 год. Старый служака пишет новому руководству прошение о помиловании — это не те, кого он допрашивал, когда был при должности, не знают, как исправно он работал, как заслужил право быть оправданным своей преданностью делу партии и беспрекословному выполнению приказов командиров.

В феврале 1940 г. ему приказали допросить зав. отделом ЦК ВЛКСМ Белослудцева. И тот в жалобе все свалил на него — офицера, выполнявшего приказ. «Я извивался, катался по полу, — пишет этот комсомолец, — и наконец увидел… зверское лицо Родоса…Я опять не выдержал этой ужасной тупой боли…». Но Партия верно оценила его усердие. Через несколько месяцев после допроса Родосу вручили орден Красной Звезды, гладкий, тяжеленький.

1956 год. Человек, который родился 50 лет назад в семье кустаря-портного пишет прошение о помиловании. Вместо того, чтобы идти по стопам отца или работать трактористом, на которого учился, — он стал офицером госбезопасности.